Читать «Ломоносов и Николев (Некоторые тенденции в развитии жанра похвальной оды последней четверти XVIII в.)» онлайн - страница 4

Проследим это на примере разбора оды Николева «На заключение мира с державою Шведскою… Екатерине Алексеевне» (1790). Внешне отдельные моменты развития одического повествования как будто действительно восходят к ломоносовским образцам:

Какой восторг объемлет ум! Иль в прежнем рае обитаю? Исполнен изумленных дум, Средь громов тишину сретаю! Воззрела… и удара нет. Облекся запад в мирный свет, Пучина рев свой удержала.

Таков зачин. Здесь, помимо явных совпадений отдельных риторических приемов (сравним с первым стихом приведенного отрывка соответствующее место у Ломоносова: «Восторг внезапный ум пленил…» — Ода на взятие Хотина, 1739 г.), зависимость Николева от Ломоносова проявляется и в тематическом содержании одического зачина с последующим его развитием. Тема оды — воспевание мира, «тишины», — ставшая традиционной в панегирической поэзии XVIII в., разрабатывается также на первый взгляд в русле ломоносовской традиции. Взору «исполненного изумленных дум» поэта предстают картины цветущей природы и мирного труда, знаменующие все те блага, которые несет с собой мир:

Меж гор, исполненных порфир, Где Флора мягкий луг покоит, Целуя розу, тих Зефир Поверхность риз веселых кроит. .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   . Богатством кроется земля, Все жизненны плоды приспели; Летит оратай на поля, Серпы и косы загремели; Не кровь лиется по браздам, То пот приверженна к трудам.

Николев как бы собирает воедино весь комплекс традиционных атрибутов, долженствующих живописать картины покоя, мирного довольства, — неизбежную принадлежность жанра оды подобной тематики. Приемы, используемые Николевым, и здесь восходят к одам Ломоносова.

Но описательный момент в одическом жанре — в конечном счете преходящая и подчиненная деталь. Панегирическая функция оды диктует свои законы развития темы. Следует традиционный прием, типичный риторический вопрос, своеобразный приступ к непосредственно сменяющему его периоду восхваления:

Но что времен таких виной, Которыми мой ум пленился? Кто райской одарил весной, Кем север в полдень пременился? .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

И звучащий в последующих строфах ответ заключает в себе основу идейного содержания оды, выражая тем самым и авторскую позицию, отношение Николева к развиваемой в оде теме.

О Муза! вопрошать престань Исполненным невежства гласом; На горней край Олимпа встань И целым возгреми Парнасом, Да света царства и цари От восходящия зари, От юга, запада и норда Познают, что бессмертный Росс Вознесся выше, чем колосс, Прервав пути стремленья горда. Что общих благ и торжества Была и есть виной едина, Созданье вышня божества, Великая Екатерина.

Тематическим стержнем развития одической композиции, определяющим специфику всей художественной структуры николевской оды, оказывается одна господствующая идея — прославление Екатерины II. Следующие за приведенными строфами картины побед «бессмертного Росса» вновь сменяются восторженными панегириками русской императрице (строфы 16—18). И весь этот апофеоз достигает своей кульминации в 19‑й строфе, где Николев ставит Екатерину в пример монархам других стран: