Читать «Лицей 2017. Первый выпуск» онлайн - страница 67

Разговор

мама: Ты чего?

галя: Ничего. Я начинаюсь.

Начало

Начинка из любви — главного концентрата жизни. Начало Гали. Нечаянное рождение, праздник Рождества. До Полубога Галя — гора, после Полубога — человек. Любяще-дышаще-понимающий. И что теперь делать человеку?

Могла бы организовать себе мающееся счастье. Переехать к маме. Терпеть перечень ее бутылок, воней (вон отсюда, если тебе пахнет!) и скандалов. В кандалах обязанностей, оскорблений и забот. Зато близко к Полубогу. Полуслучайная лестница, полувыглядывания в окна. Лечь на линолеум, различать шаги и речи. Гладить холодный линолеум. Ладить с растущими детьми и даже Дашей. Через десять лет научиться здороваться с Полубогом не бормотанием. Обменяться с матерью комнатами через сто тысяч ругательств и слушать, как стонут по ночам в спальне. На пальцах считать дни до окончаний отпусков и на память — Полубожьи седые волосы. И душу отдать одним днём с Полубогом. Счастье же? Наивысшее, наибольшее, наитяжелейшее счастье для Гали-горы.

Но где это видано, чтобы горы жили над богами, даже над полубогами; и даже после-горы — новорожденные люди? С такой любовью даже отдельно от Полубога дышать можно. Разве ж это отдельно, когда на одном свете, под одним солнцем?

Снова разговор

телефон: Дзын-дзын-дзынь! Дзын-дзынь-дзынь!

светка: Привет. Настроение херовое. Телефон расколола. Пойдем в кино? Меня пригласили.

галька: Нет.

светка: В смысле?

телефон: Пинь-пинь-пинь…

После

Гора распалась на гальку. Гальке омываться морем любви и скитаться на волнах по миру. Нет, вначале, после Начала Галька всё расставляла товары на полке, тряслась в маршрутке-холодильнике, перемигивалась с зеркалами, щупала свое тело. Когда весна заерзала на улице, сосед-бука, подмосковный ИП, вдруг спросил Гальку, отчего она четыре дня не ела — на кухню не ходила, сидела в комнате как прикованная. Уволили или еще что? Галька, глядя на лилию на календаре за спиной спрашивателя, ответила, что забыла есть и ходить на работу.

Одним мартовским четвергом, когда черти почесывали копытца и подслушивали пятничные планы через алюминиевые кру́жки (бывшая гора их не интересовала, у нее, по их разумению, была тухло-зевотная жизнь), Галька сделала круг по своей комнате, оделась, посмотрела в затылки и лбы соседей в коридоре-и-кухне — только ИПэшник скрипнул шеей в порыве повернуться — и вышла из квартиры. В арке двери Галька зацепилась завязкой за ручку — трешка-вредина не отпускала или куртка-трусиха не желала покидать квартиру из-за предчувствий, что уже не вернуться. Галька дернула край куртки раз — ничего, дернула два — шмотка скрипела-молнией-зубами-сражалась, дернула три — завязка порвалась в протертыше. Все, совсем народилась, перерезала пуповину.