Читать «Лицей 2017. Первый выпуск» онлайн - страница 39
Кристина Гептинг
— Ты во всём положительный. Намного положительнее, чем все… Тебе тут, наверное, скучно?
— Невыносимо.
Она достала из рюкзака планшет и протянула мне:
— Вот. Пиши. Напиши всё-всё-всё про нас.
— Зачем?
— Ну как зачем? Всё, что с нами происходит, мы расскажем нашим детям и внукам. И как расскажем? В двух косматых предложениях. И они совершенно не поймут, что мы пережили и что чувствовали. А если ты напишешь, это будет совсем другое дело…
Вот тогда-то я всё это и начал писать. Дни в больнице теперь казались не такими уж и бесконечными.
— Ну ты даёшь, старина! — внезапно надо мной, сидящим в очереди на анализы, навис Санпалыч. — И как тебе в голову пришло с ВИЧ устроиться в морг? Я от тебя не ожидал такого. Ты всю жизнь с диагнозом. И прекрасно знаешь, что жизнь с ВИЧ — это прежде всего самодисциплина.
— Там хорошо платили, — развёл я руками. — А мне нужны деньги…
— Деньги, деньги!.. Да ты чуть на тот свет не отправился!.. Деньги ему были нужны…
— Ну, не так уж я и затянул, — возразил я. — Просто он что-то очень быстро развился… Я не ожидал…
— Да ты снимок свой видел?! Не затянул он…
— Да кто ж мне тут его покажет…
— Конечно, сейчас тебя, старина, подлечат. Но бесследно это не пройдёт. Жизнь ты себе сократил…
Я молчал. Мне было слегка стыдно.
— Я понимаю, — продолжал Санпалыч, — ты всегда хотел быть врачом. Работая в морге, ты был близок, так или иначе, к тому, чем, видимо, хотел, хочешь заниматься…
— Дело даже не в этом, — хмыкнул я (хотя он озвучил одну из главных причин, что держала меня в морге). — Я же сказал вам — деньги мне были нужны. Я стал жить с девушкой. На стипендию и сиротскую пенсию это невозможно…
Он потёр переносицу, а потом заговорил очень тихо. Так всегда говорят, когда хотят, чтобы слушали особенно внимательно.
— Конечно, с твоей точки зрения, я скажу крамолу… Но ты всё-таки послушай. То, что ты влюблен — это замечательно. Но у тебя была жизнь до любви и, вполне вероятно, будет жизнь после любви. Молчи! Молчи! Не перебивай! — воскликнул он на мой протестующий жест. — Я настаиваю: возможно, и скорее всего, то, что с вами сейчас происходит, не навсегда. Сейчас вы влюблены и счастливы тем, что влюблены. Вы совершенно не думаете о завтрашнем дне, и это, конечно, абсолютно нормально для вашего возраста, так и должно быть. Но всё же очень важно не наделать непоправимых ошибок. Потому что любовь, возможно, уйдёт, а жизнь твоя останется с тобой…
Я демонстративно зевнул. Я хотел, чтобы он этим оскорбился и отстал от меня со своими преступными увещеваниями.
— Ну ладно, иди сдавай кровь, а потом в палату, — ободряюще сказал Санпалыч. — Но всё-таки подумай над тем, что я тебе сказал.
— Не буду я думать. Я без любви жить не собираюсь. Я всю жизнь, пока не познакомился с ней, и так жил, как… как в подвале… А мимо проносилась жизнь, где все всех любили, ценили и защищали. Но только не меня. И я привык к этому, и я думал, не надо мне ничего. Мне было смешно, когда я слышал, что любовь — главное в жизни. Но теперь-то я знаю, что так оно и есть. Так что моя жизнь теперь может быть только жизнью с любовью, и никак иначе. Блин, я несу какую-то сопливую ерунду… Но это правда.