Читать «Лицей 2017. Первый выпуск» онлайн - страница 28

— Ну да, ну да, что-то я расклеился. Давай работать.

Это дежурство прошло спокойно, если не считать, что нам пришлось самостоятельно вскрыть труп. Ранее мы при этом, конечно, присутствовали, но просто выполняли просьбы патологоанатома (разложить органы по пакетикам, подать скальпель и прочее). Но у Андреича накануне как раз был юбилей, и он попросил нас похозяйничать в покойницкой, а сам удалился спать.

Я был воодушевлён как никогда. Держать скальпель в руках — счастье же. А вот Рома побаивался:

— А если мы что-то сделаем не так?

— Ну, этому товарищу уже всё равно, — кивнул я на труп. — А все косяки, если что, возьмет на себя Андреич.

Но все прошло хорошо. Дорогого стоит, когда твои руки делают то, что должны. Мои созданы для того, чтобы проводить этот ласковый, но твердый пунктир по коже. Жаль, что не суждено…

— Какой чудесный туберкулёз, — прошептал я. — Он тут везде!.. В лимфоузлах, легких, животе… Развёрнутейшая картина СПИДа. Коллеги по диагнозу, имя нам легион, твою ж мать…

— И что мы сделали? Фактически его закрытую форму туба перевели в открытую. Вентиляция — никакущая. Ты понимаешь, как мы рискуем?! И прежде всего — ты…

— Да перестань, не занудствуй… Как закончим — пойдем пивка попьем, а? Всё-таки стресс…

— Нет, у меня занятия с утра. Мне бы хоть часик поспать.

После дежурства мы остановились на крыльце.

— Слушай, — сказал Рома. — Дубак на улице, одолжи мне свой свитер, если не сложно? У тебя куртка вроде потолще…

— Не вопрос, — сказал я и снял свитер.

Вот на фига я это сделал?! Почему мне сразу не пришло в голову, что он меня отсылает к эпизоду из моего же любимого романа!.. Ведь он таким долгим взглядом на меня посмотрел…

На другой день мне позвонили из полиции. Сказали, что Рома повесился. Могу ли я приехать в отделение прямо сейчас?

Следователь ткнул в меня запиской, написанной Роминым почерком: «Я и так не живу. Я, может быть, и не жил никогда. Мне не позволено быть собой. Так стоит ли вообще шевелиться? Лео, бро, прости меня за свитер. И за всё прости — я знаю, тебе будет больно, когда меня не станет. Но это пройдёт. Борись за то, чтобы всегда оставаться собой. Борись за Арину. Я не буду говорить, что всё будет хорошо. Но в том, что ты всё выдержишь, я не сомневаюсь».

— Кто не позволял Федянину быть собой? — спрашивал следователь. — На кого он был так обижен? И почему вам нужно бороться за себя и некую Арину?

— Я не знаю, — подавленно бормотал я. — Он последнее время и правда был потерян… Но он толком ничего не говорил, я не знал, как ему помочь… А почему мне нужно бороться — это к делу отношения не имеет…

— Кроме вас, с кем еще общался Федянин?

— В школе у него друзей не было. В институте он тоже вроде ни с кем не успел подружиться…

— Странно… А девушка у него была?

— Нет. По-моему, у него девушки вообще никогда не было…

— Какие у него были отношения с родителями?

— Отец с ними не жил. А с мамой… ну, нормальные, но не особо близкие, думаю.

— Дааа, Спирин, мало вы знаете о своем лучшем, между прочим, друге…

— Я плохой друг…

Это мало сказать — «плохой друг». Боже, как я себя ненавидел в эти минуты. Как я мог прошляпить тебя, Ромка?!