Читать «Литературная Газета, 6574 (№ 44/2016)» онлайн - страница 32

– Какой, на ваш взгляд, должна быть литературная критика?

– Критика, в том числе и литературная, должна быть. А иначе не будет развития.

– Ваш совет начинающим авторам?

– Учиться, трудиться, терпеть…

Детский мир

Детский мир

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Проза Чечни

Ибрагимов Канта

Фото: РИА "Новости"

Теги: Проза Чечни

Проснулся Мальчик на заре, а перед ним мать – и не мать. Строго, даже празднично одета, да лицо не узнать, за ночь осунулось, потемнело, обмякло; под глазами тени, а сами глаза впали, отрешённо сухи.

– Дорогой, ты проснулся, марша вог1ийла хьо.¹ Наш папка ещё не пришёл. Мне надо за ним пойти, он ждёт меня.

– А где он тебя ждёт?

От этого вопроса она будто вернулась в реальность, часто заморгала, глаза сузились, увлажнились.

– Даже не знаю. Побегу в комендатуру, потом где он служил.

– И я с тобой.

– Тебя брать боюсь. Боюсь, дорогой! Слышал, как всю ночь стреляли? А в соседнем подъезде всех стариков просто придушили. Всё унесли; все иконы, картины, даже старый рояль не поленились. Что они, на нём будут играть? Как в глаза своих детей посмотрят?!

Вновь её взгляд стал отчуждённым.

– Он меня ждёт! Мне надо бежать, надо помочь, надо сообщить.

– Возьми меня с собой!

– Дорогой, я быстренько, я очень быстро вернусь. А ты пока позавтракай, я чайник разогрела, стол уже накрыла. Не забудь зубки помыть. Никому дверь не открывай. Нет! – вдруг другим, осиплым голосом сказала она. – Я тебя сверху закрою. Так будет надёжнее.

– Хоть ты останься со мной!

– Не говори, не говори так, сынок! – страдальчески простонала она, бросилась пред ним на колени и, уткнувшись головой в его грудь, словно умоляла: – Ведь я должна ему помочь! Должна!

– И ты знаешь, где он?

Она распрямилась, глаза её, как прежде, расширились, посуровели, лишь слёзы текли по щекам, а взгляд не на него, а сквозь, далеко далеко, в вечность:

– Знаю, – тихим, чужим, сдавленным голосом выдохнула она, и очень, очень медленно, но твёрдо ступая, направилась к выходу.

– Ты больше не вернёшься?

Будто током прошибло её. Прибитая горем, она развернулась к нему:

– Что?! Как «не вернусь?» Как «не вернусь?» – Только к концу фразы вернулась нежная прежняя интонация, и она, будто и сына отнимают, бросилась к нему, до боли обняла и стала целовать, целовать. Но это были уже не те знакомые, материнские поцелуи, за эту ночь её губы одеревенели, иссохли, и даже изо рта шёл утробный, неживой запах. – Он меня ждёт, он меня ждёт, я должна ему помочь, – упёрлась она в сына гнетущим взглядом.

– Иди, иди, я буду вас ждать, – глотая слюну, еле вымолвил Мальчик.

– Да да, мы оба вернёмся, – словно этого благословения ждала – она бросилась к двери.

Уже снаружи защёлкали замки, и вдруг на полуобороте замерли. Резко крутанулись обратно. Она буквально вихрем ворвалась, бросилась к сыну, обеими руками схватила его головку, впилась безумным взглядом, будто всасывая его тепло, потом обняла, больше не целовала, а тяжело дышала, сопела, нюхала, словно втягивая его дух.