Читать «Литературная Газета 6539 ( № 3-4 2016)» онлайн - страница 10

Все они отказываются принимать основные выводы «Капитала» именно потому, что из них логически вытекает необходимость признания существования классового антагонизма и борьбы наёмных работников с собственниками капиталов – всего того, чем наполнена, то вырываясь на поверхность, то временно отступая в тень, жизнь любого буржуазного общества на всех этапах развития.

В результате «усечённого» воззрения на буржуазное общество и его историю отношение либерального экономиста к «критическому мышлению» всегда оказывается абстрактным и догматическим. «Борьба мнений» в его сознании (игнорирующем основу исторического процесса в виде производства материальных благ и складывающихся вокруг этого производственных отношений) опирается прежде всего на политическую сторону жизни общества, на отношение к государственной власти.

Все постсоветские либеральные экономисты (Гайдар, Чубайс, Ясин, Кудрин и пр.), как и их предшественники или современные буржуазные экономисты, рассматривают утвердившиеся в России после 1991 года капиталистические производственные отношения как «высшую и последнюю» форму существования человечества. Избегая слов «капитализм» и «буржуазия», они называют эти отношения «рыночными», как будто рынок , или обмен товаров, не предполагает их производства и вместе с тем наличия капиталов, их собственников и «свободного» по отношению к капиталу наёмного труда.

Как и их либеральные предшественники и учителя, они также не задаются вопросом: каким образом эти отношения возникли и каково их будущее. Вместо этого они лишь предлагают обществу рецепты, как в интересах слоя собственников капиталов усовершенствовать наш олигархический госкапитализм.

Когда же их «рецепты», направленные на защиту капиталов в ущерб интересам большинства населения, наталкиваются на политику «социального либерализма» Кремля, вынужденного так или иначе считаться с интересами десятков миллионов россиян, живущих от зарплаты до зарплаты, эти либеральные экономисты превращаются в оппозиционных политиков, в чубайсов, касьяновых, кудриных. Именно тогда их начинает волновать формирование «критического мышления», которое важно для них не как условие познания исторической истины, а как средство политического давления на власть. Сегодня – на социально-ответственную либеральную политику Путина.

Особенность либерального представления о «критическом мышлении» в сознании Кудрина проявляется по-разному.

Во-первых, поскольку такое представление игнорирует материалистическую аксиому, что «бытие определяет сознание», он забывает, что на формирование критического (или, наоборот, апологетического) сознания человека решающее воздействие оказывает сама жизнь , а не учебники. Видимо, Кудрина, как и других подобных экономистов, мало чему научила история постсоветской России, когда в 90-е годы восторги многих россиян от ожидания сказочных результатов экономических реформ за несколько лет сменились суждениями о «дерьмократии», «семье Б. Ельцина».