Читать «Литературная Газета 6537 ( № 51-52 2015)» онлайн - страница 74

К слову сказать, церкви обворовывали и прежде. Духовные, культурные ценности не подвержены девальвации, с годами они только возрастают в цене. Отсюда и спрос. Возникали криминальные группировки, специализирующиеся именно на иконах. Таких в дореволюционные времена называли коклюшниками. Теперь они почему-то сами себя называют клюквенниками. Может, потому, что орудуют чаще в местах глухих, лесных и болотистых, выдавая себя за грибников и сборщиков клюквы. И самыми беззащитными перед грабителями оказываются сельские храмы.

Мы с протоиереем Фёдором Лищенюком, настоятелем храма в честь иконы Казанской Божией Матери в посёлке Сандово, возвращаясь из Бежецка, проехались по некоторым таким храмам. Возле иных ни одного жилого дома. Деревни исчезают, храмы остаются как немые свидетели былого величия, как осколки некогда богатой, густонаселённой православной страны. В некоторых по большим церковным праздникам ещё проводятся службы, а в иных уже и не служат. Решётки на окнах во многих местах залатаны, помечены точками свежей сварки – следы многочисленных взломов и ограблений.

Выход сельские батюшки и их прихожане (помимо, разумеется, молитвы) чаще находят самый простой: особо ценные иконы и утварь после службы разбирают по домам. Кто-то заводит сторожевых псов. Но и те оказываются бессильны. Собаку отца Фёдора, когда тот служил в таком же отдалённом сельском храме, воры отравили. Некоторые священники вступают в общество охотников и покупают ружья. Не для охоты, разумеется, а чтобы при случае отпугнуть незваных гостей.

Следы

В деревне Шаблыкино в последние годы настоятеля у храма и вовсе не было, и хранить ключи, а значит, и следить за порядком поручали Татьяне Нарубиной. Она не монашка, даже не староста прихода. Обычная молодая женщина, в одиночку воспитывающая сына. В 1994 году, бросив учёбу в Белоруссии, вернулась на родину к тяжело болеющему отцу, да так здесь и осталась. Устроилась воспитателем в сельский детский сад. Стала ходить в церковь в соседнюю деревню. Пела в хоре, прислуживала в храме. Потом батюшек церковное начальство стало часто менять. И ключи от храма поручили ей. Она мыла полы, расчищала осенью листву, а зимой снег вокруг храма. На небольшие деньги, которые батюшки оставляли от треб, находила работников для мелкого ремонта. По её ходатайству была проведена сигнализация.

Когда в храм влезли воры, сигнализация не сработала. По крайней мере ворам так казалось. Поэтому они в полной тишине не спеша собирали в стопки снятые со стены иконы. А в это время в доме Нарубиной в соседней деревне Ульянино, в километре от храма, заливался тревожный звонок. Татьяна посмотрела на часы. Было начало четвёртого.

Вся штука в том, что сигнализация в храме оказалась с секретом. Мастера, которые налаживали её, специально отключили звук, чтобы поймать налётчиков, так сказать, на горячем, поэтому ревуны в храме молчали, а дозвон шёл Татьяне и в дежурную часть районного отдела полиции. Татьяна связалась с дежурной частью. Там сообщили, что наряд уже выехал. Попросили принести ключи. Правда, предупредили, чтобы была осторожна: один из налётчиков, по их сведениям, побежал в сторону её деревни. Татьяна, дрожа от страха, схватила ключи и поспешила просёлочной дорогой к храму.