Читать «Литературная Газета 6483 ( № 41 2014)» онлайн - страница 71

закатает эпоха в цемент,

не греми, в головах инструментами –

испугается твой пациент.

После прочтения сжечь

Исчерпано дыхание – клюв в клюв,

теперь, на виражах теряя перья,

щебечешь, по ошибке заглянув:

простите, я ушиблась этой дверью.

А то остришь, так пальцы режет нить,

и невдомёк – откуда эта злоба.

Тебе я постараюсь уступить,

но мы тогда не правы будем оба.

Хоть облака, как слизни на стекле,

расслаблены над нами и пологи,

давно в пернатой жизни не секрет,

как ближнего обуть и – сделать ноги.

С улыбкой заиграешься в Гюго,

пока на серпантине в Карло-Монте

водитель не пристёгнут, а его

автомобиль нуждается в Вермонте.

В эпоху электронных сигарет

надеемся, по-разному невинны,

любить зубную пасту «фторчермет»

и отбивную в форме Украины.

Вопилка

Оглохший, подкрадёшься к ноутбуку:

на крыше под дождём который день

танцуют греки пьяные сепуку,

а может быть, сиртаки – та же хрень.

Прикинешь, как отделаться от штрафа:

повестка в суп, узнаёшь, кто ест кто[?]

А за окном подъёмная жирафа

довязывает блочное пальто.

Опять «Билайн» попасть не может в соты –

такой туман сгустился впереди.

Гудят, чтоб не столкнуться, пароходы –

и ты пустой бутылкой погуди.

Накурено, висит в кольце атолла

топор, как верный признак, что грядёт

пора, когда неправильные пчёлы

отнимут у людей последний мёд.

Намаз на хлеб

Мама, что там у нас на Тибет?

Возникает, дежурный как «здрасьте»,

вымыть руки бесплатный совет,

а в тарелке дымится борщастье.

Всё, что пахло укропом с утра

и ботвой помидорной немножко,

ждёт летальный исход – кожура,

угодившая в штопор с картошки.

Рибле-крабле, опять – ни рубля:

настоящее тянет резину.

Заготовим корма корабля

и укатимся с палубы в зиму.

Окончательно сядем на мель,

открывая невольничий рынок:

Наступает за мартом форель

и сосульки летающих рыбок.

А пока, в непролазной ночи,

не болит и живётся как проще.

Муэдзин с минарета кричит,

словно пробует бриться наощупь.

В итоге

В глазах стрекозы воздух теребят,

прессует солнце корку апельсина.

Нечистой силе верится в тебя –

поэтому где только не носило,

чтоб выяснилось в юности тупой –

любой порядок гладит против шерсти.

Любимая, не бойся, я с тобой,

хотя мы никогда не будем вместе.

За душу, не ушедшую в печать,

обложит матом облачность литая.

Пришла пора цыплят пересчитать –

но осень так упорно не считает,

проводит жёлтым ногтем по уму

и высадит у мусорного Баха.

По-русски новый дворник ни му-му,

одна печаль – кастрюля и собака.

Мы, словно ртуть, гуляем по кривой –

кому сказать, мол, градусник стряхни нам?

Травиться будем осенью – листвой,

что с веток осыпается стрихнином.

Над головою птица ореол

за воротник закладывает галсы.

А я архива так и не завёл –

пытался, только ключик потерялся.

Звёздная болезнь

Щёки высохшей краской заляпаны –

впору дать стрекача с кинопроб.

Галстук Бродского, шляпа Шаляпина,

нафталин – вот и весь гардероб.

Ищем в кадре пропавшие вещи мы,

режиссёр – в хрустале, иже с ним.

Ослепительных молний затрещины