Читать «Литературная Газета 6394 ( № 47 2012)» онлайн - страница 86

Я. - Да, при стихотворном переводе неизбежны потери. Но "подстрочный перевод никогда не может быть верен", - заметил Пушкин. А вот в стихах, несмотря ни на что, возможны удивительные компенсации[?] Впрочем, могут сосуществовать оба подхода.

М. - Ларкин в упомянутой антологии открылся мне на стихотворении Next, Please ("Следующий, пожалуйста"), относительно раннем, 1951 года, одном из самых пленительных и самых безнадёжных его стихов: "Мы все стремимся к будущему, все надеемся на лучшее, вот и приучаем себя к ожиданию; дурная привычка. И что-то, в самом деле, всегда приближается, каждый день мы говорим себе: после, когда-нибудь[?] и смотрим с берега, как всё ближе подходит крошечная, ясная, сверкающая армада обещаний. Как медленно они движутся! Как много времени теряют, отказываясь поторопиться! И всегда они оставляют нас с нашим разочарованием, потому что, хотя ничто не задерживает их и мы так ясно видим их склонённые снасти, сверкающую медь, и каждый канат в отдельности, и флаг, и на носу корабля фигуру с золотыми грудями, ни один корабль не пристаёт, на якорь не становится; ещё не успев сделаться настоящим, он уже превращается в прошлое. До самого конца мы все верим, что каждый подойдёт, и пристанет, и выгрузит на берег все блага, которые заслужили мы нашим долгим и преданным ожиданием. Но мы ошибаемся. Только один корабль ищет нас, неведомый, с чёрными парусами, с громадным, без птиц, безмолвием за кормою. В его кильватере вода не пенится и не бьётся".

Жалкая проза, я знаю. А интонация у этих стихов поразительная, с их безнадёжным выводом - выпадом - последней, короткой строки после трёх длинных в каждой строфе. Одно из самых прелестных и безнадёжных стихотворений Ларкина. В действительности не одно, но многие из самых пленительных его стихов оказываются и самыми безнадёжными. Противостоит ли что-нибудь их безнадёжности? Их же пленительность и противостоит. "Сумрак" развеивается "элегантностью фразировки".

Я. - Если это и проза, то проза всё-таки не "жалкая". Только, по-моему, принцип близости к оригиналу не вполне соблюдён: у Ларкина ведь wretched stalks оf disappointment, а не просто "разочарование". Эти wretched stalks я перевёл бы как "жалкие кочерыжки" или "огрызки". А название перевёл бы как "Следующий!". Потери, конечно, неизбежны: так, присутствующие в оригинале tits ("сиськи") пришлось перевести просто как "грудь", а чтобы это компенсировать, я ввёл грубоватую лексику в других местах ("прёт", например). Вот что получилось:

Следующий!

Ждать жизни лучшей, будущей, иной

становится привычкою дурной.

Всё время что-то близится; не лень

мнить: через день,

следя с утёса, как в заливе флот -

отчётливый, искрящийся - плывёт[?]

Как медлят обещаний корабли!

Быстрее бы могли!

Но жалкие огрызки всякий раз

порушенных надежд в руках у нас:

хоть видим флаг, блеск меди, шкот любой

и носовой

фигуры позолоченную грудь, -

корабль, не бросив якорь, длит свой путь,

едва сегодня ставши, во вчера.

Вновь до утра

мы ждём: пристанет, выгрузит нам тьмы