Читать «Литературная Газета 6386 ( № 39 2012)» онлайн - страница 22

Гумилёв рассказывал своим знакомым, что за лагерные годы он совершенно не постарел, не изменился. Лагерная жизнь разрушает организм, но консервирует душу. На самом деле изменился и сам Гумилёв, изменился и окружающий мир.

Гумилёва в 1949-м забрали из ноябрьского Ленинграда. А вернулся он в мае 1956-го, и первоначально даже не в Ленинград, а в Москву. Серо-чёрно-белый мир позднесталинского СССР стал только воспоминанием. Шестидесятые начались не в 1961-м, а в 1956-м.

Москва 1956 года - светлый, праздничный, солнечный мир. Этот мир и прежде, ещё в лагерные годы, прорывался лучиками, струйками света через советское кино, которое Гумилёв в лагере внезапно полюбил.

Бывшему зэку, только что покинувшему лагерь под Омском, столичная жизнь должна была показаться воплощённой советской киносказкой. По улице Горького проносились автомашины, уже не только вельможные ЗиМы и полковничьи "Победы", но и демократичные "Москвичи". На Цветном бульваре торговали мороженым и газировкой. По Тверскому фланировали девушки в цветных крепдешиновых платьях: кремовых в крупных бордовых розах, жемчужно-серых в алых маках, тёмно-синих в белых и жёлтых хризантемах. Китайский натуральный шёлк был тогда дёшев.

В чемоданах Льва Гумилёва лежали прочитанные в лагере книги, рукописи двух будущих монографий и нескольких статей. "У меня замыслов на целую библиотеку", - говорил он позднее литературоведу Э. Бабаеву. Расстановка сил в научном мире оказалась благоприятной для Гумилёва. Его враги или умерли, как академик Козин, или доживали последние месяцы, как профессор Бернштам. Друзья были сильны и влиятельны. Они помогут Гумилёву найти работу и вернуться к академической жизни, о которой он мечтал все годы своего последнего лагерного срока. С археологом А.П. Окладниковым летом 1957-го Гумилёв отправится в экспедицию на Ангару. Директор Эрмитажа Михаил Илларионович Артамонов устроит Гумилёва на работу.

Правда, первая попытка получить место научного сотрудника в Эрмитаже не удалась, просто не нашлось свободной ставки. Гумилёв даже решил оформиться дворником в Этнографический музей, но в октябре 1956-го Артамонов нашёл ему место в отделе первобытного искусства, казалось бы, совершенно далёком от научных интересов Льва Николаевича. Гумилёва взяли на ставку сотрудницы, ушедшей в декретный отпуск, и Артамонов, зная характер своего друга, отпустил шутку: мол, пусть заботится о том, чтоб сотрудницы регулярно беременели и отправлялись в декрет, а ставка оставалась за ним.

Должность Гумилёва называлась так: "временно исполняющий обязанности старшего научного сотрудника". Оклад - 1000 рублей (после хрущёвской денежной реформы 1961 года - 100 рублей), для немолодого уже человека с учёной степенью - очень скромный. Гумилёв сначала даже обиделся на Артамонова, ведь тот прежде будто бы собирался пригласить его руководить издательством Эрмитажа. Но решение Артамонова оказалось мудрым: Гумилёву была нужна не начальственная должность, а возможность спокойно заниматься научной работой. Эту возможность он и получил. Собственно, в отделе первобытного искусства Гумилёв и не появлялся, его рабочим местом стала библиотека Эрмитажа. Лев Николаевич, таким образом, получал зарплату и мог всё рабочее и свободное время посвящать науке.