Читать «Литературная Газета 6386 ( № 39 2012)» онлайн - страница 11

Хотя Франция была неприятелем и завоевателем, французские политические идеи оказались весьма заразительными, и российские умы возмечтали о республиках, социализме, свержении самодержавия, ничуть не испугавшись террора. Это и дух декабризма с его ещё кабинетными, хотя весьма кровожадными утопиями, это и развивавшийся весь XIX век революционный проект, который реализовал себя через столетие в Октябрьской революции, скопировавшей и якобинский "революционный террор", и неизбежный итог, когда "революция, как Сатурн, пожирает собственных детей" (А. Франс), а гильотина репрессий рубит уже собственных "октябрьских" дантонов и робеспьеров.

Можно только пожалеть о том, что взаимное узнавание России и Европы, столкновение и взаимодействие культур, привычек, образа жизни непосредственно и осязаемо происходило в прошлые века тогда, когда русский народ, изгоняя захватчиков и оттесняя их к собственным границам, освобождал и другие страны и народы. Но это очень интересный процесс на самом живом человеческом уровне.

Если во французском языке русские оставили слово "бистро" - быстро, то в русском языке до наших дней сохранилось слово "шаромыжник" - вызывающий жалость проситель, от французского обращения "Шер ами" (Сherami! - Дорогой друг!), с которым замерзающие французы поздней осенью 1812 года, съев уже своих павших лошадей, просили поесть и обогреться. Слово это, чисто по-русски беззлобно, отражает судьбу завоевателя, который приходит в Россию в блестящем мундире на белом коне, мнив себя правителем мира, а обратно, усеяв русскую равнину своими и нашими мёртвыми телами, возвращается с протянутой рукой, голодный, холодный, жалкий и недоумевающий, зачем он сюда пришёл с оружием[?] Уроки истории, хотя никого не учат, всё-таки назидательны.

Наталия

НАРОЧНИЦКАЯ

Горячо – холодно

Горячо – холодно

Елена Чудинова. Похищение Европы. Исламизация и капкан толерантности . - М.: Вече, 2012. - 288 с.- 2500 экз.

Любой умелый рассказчик знает это правило: чтобы тебя слушали, надо немного сгустить краски, немного преувеличить и немного заострить проблему. Конечно же, ничего предосудительного в этом нет. Вопрос в другом - где мера? Насколько позволено сгустить, преувеличить и заострить, чтобы рассказанное не превратилось в художественный вымысел? К сожалению, когда заходит разговор об отношениях Запада с Востоком и сосуществовании коренных жителей с мигрантами, у многих публицистов зашкаливают эмоции, и краски становятся слишком густыми. Именно это мы видим в текстах Елены Чудиновой, опубликованных в сборнике "Похищение Европы".

В отличие от газетных или журнальных публикаций, выходящих "по горячим следам", статьи в сборнике относятся к событиям, уже отделённым временем. Тут невольно вспомнишь выражение: "Время рассудит". Мы относимся к давним событиям более спокойно, поэтому задорно-полемичный тон в прошлогодних или более давних статьях уже не так убедителен.

Взять, к примеру, публикацию, где Чудинова сетует, что европейский дипломатический протокол подстраивался под эксцентричного Муаммара Каддафи. Прибыв в Рим, ливийский лидер поселился в бедуинском шатре, прочёл публичную лекцию о том, что "ислам будет религией всей Европы", и потребовал у Европы крупную сумму денег. По мнению автора, подобные выходки Каддафи были прямой угрозой всему цивилизованному сообществу. Дескать, со своей безоглядной толерантностью европейцы терпят то, что терпеть нельзя. Дескать, страны третьего мира становятся всё наглее и наглее, мигранты заполонили территорию развитых государств, растёт преступность, и символом всего того является бедуинский шатёр Каддафи, поставленный в Риме.