Читать «Литературная Газета 6385 ( № 38 2012)» онлайн - страница 79

[?]К 14 июля 1812 года (по новому стилю) русские войска под командованием генералов Чичагова и Тормасова, разгромив агрессоров севернее Луцка, перешли в наступление на Кобрин и Брест-Литовск. В 1 час ночи 15 июля, чтобы окончательно остановить наступление противника на юг, из близлежащего района (Бульково) к Кобрину выступил отряд генерал-адъютанта графа Ламберта. А утром того же дня к Кобрину подоспели войска генерал-майора Чаплица и егерские полки из армии Тормасова.

Эти войска уже к 16 июля заняли берега реки Мухавец и стратегическую дорогу Пружаны-Слуцк. Для выполнения этой задачи русским войскам своевременно были направлены подкрепления. Можно сказать, на плечах оккупантов, преследуемых также партизанами, русские войска ворвались в Кобрин. После чего французские войска 4 июля спешно отступили на север.

Таким образом, был сорван план прорыва агрессоров в Россию по южному направлению и по их соединению с турецкими войсками. Более того: русские войска в последующие полторы-две недели при участии армии князя Мадатова и партизанских отрядов отбили у французской армии Брест-Литовск, Слоним, прочно "закрыли" от неё Бобруйск и Быхов. Эти выдающиеся успехи русской армии наряду с поражениями французских войск в июле - начале августа у Риги, Двинска (с 1921 г. - Даугавпилс) и на севере Беларуси - у Верхнедвинска, Витебска и Полоцка - вынудили французов продвигаться в узком коридоре, то есть исключительно по Смоленской дороге.

За сражения в Беларуси, в том числе в Полесье, Тормасова наградили орденом Святого Георгия 2-й степени и 50 тысячами тогдашних рублей. Многие наполеоновские генералы отмечали впоследствии, что после неудач армии в Белой Руси, на берегах Западной Двины и на севере Малороссии следовало остановить войну с Россией. Что ж, они были правы[?]

Алексей ЧИЧКИН

На камне, железе и золоте

На камне, железе и золоте

Максим Танк - 100

На писательских съездах, особенно во время многоголосых перерывов между заседаниями, можно было подойти к Брылю, Шамякину, Быкову, Панченко, Бородулину, к другим классикам отечественной литературы. А вот к Танку[?] Никогда так и не решился. Знал, конечно, его как многолетнего руководителя нашего творческого союза, председателя Верховного Совета БССР, академика, Героя Социалистического Труда, депутата Верховного Совета

СССР, лауреата Ленинской и Государственной премий, награждённого многими орденами[?] Сам воздух, казалось, не позволял приблизиться. Пожалуй, это было только моим личным ощущением легендарности именитого народного поэта. Скорее всего, так. Ведь потом приходилось не раз слышать и читать о житейской скромности и искренней доброте Евгения Ивановича Скурко. Между прочим, свой псевдоним он выбрал, как утверждал Анатолий Велюгин, имея в виду не боевую бронемашину на гусеничном ходу, а одну из самых древних форм японской поэзии, название которой - танка. Это короткое стихотворение из пяти строк, приверженцем которого Максим Танк так и не стал, хотя во многих стихах действительно обходился без рифм.