Читать «Литературная Газета 6365 ( № 13 2012)» онлайн - страница 37

И вот теперь, когда Ахмадулиной уже нет с нами, всё поэтическое и прозаическое наследие одной из самых проникновенных русских поэтесс собрано в одном томе. Издан том в серии, уже представленной именами Некрасова и Бальмонта, Маяковского и Гумилёва, Высоцкого и Андрея Белого. Белла в этом ряду - равная среди равных.

Она говорила в одном из интервью: "Я не лукаво, как умею, буду продолжать служить русскому слову, русской словесности. Я другой такой же драгоценности на белом свете не знаю". Эти слова - лучшая эпитафия большому поэту и лучшая аннотация к новому изданию. Читатель не расстаётся с любимыми. И, впитывая строки Беллы, заново почувствует, как

[?]нежный вкус родимой речи

Так чисто губы холодит.

Шестидесятники

Шестидесятники

Надежда КОНДАКОВА

Памяти Беллы

В глухой тоске семидесятых

как я любила их, троих

(в разладе бывших),

вместе взятых,

усыновивших русский стих!

Как я дружила с ними - порознь!

Но больше всех её свирель

нас утешала - будет поросль

средь волю любящих зверей.

И был ещё один, отдельный,

любимый ею - младший брат,

кульбит свой русский,

свой смертельный,

уже избравший наугад.

В России, псевдоним носившей,

в мать-мачехиной той стране

остались все[?] Но свет тот,

бывший,

он до сих пор живёт во мне.

[?]Троих уж нет.

И только жженье

тоски немыслимой - в груди:

почти без слов, почти что[?]

Женя,

       хоть ты побудь[?] не уходи[?]

3 декабря 2010 года

Раскоряченное спасение

Раскоряченное спасение

ЛИТПРОЗЕКТОР

Есть в истории христианства такие сюжеты, простые и пронзительные одновременно, такие "истории любви", которые не могут быть воплощены средствами светского искусства. Житие великой угодницы Божией Святой Блаженной Ксении Петербургской начинается с обыкновенной человеческой любви, с женского семейного счастья, которое было разрушено в один миг внезапной смертью любимого человека. Простая человеческая любовь, которая оказалась сильна как смерть, открыла 26-летней женщине путь не к новому замужеству, а к великому подвигу юродства Христа ради. Да, земная привязанность обернулась светом вечной Божественной любви. Великий сюжет для великой книги.

Ничего этого нет в книге Елены Крюковой "Юродивая", хотя главная героиня этого опуса тоже носит имя Ксения, тоже теряет мужа (правда, не венчанного, но кого это волнует в начале XXI века). Есть и другие частные совпадения биографий: как и св. Ксения, героиня романа Крюковой после смерти мужа носит его одежду и откликается на его имя. Нельзя сказать, что на этом сходство заканчивается. Сходство даже не начиналось.

Есть мнение, что сила воздействия текста прямо пропорциональна количеству греховных страстей, разлитых в повествовании. Роман Елены Крюковой - яркий пример обратного положения вещей: глумление над святыми именами оборачивается полным литературным провалом. И здесь опять-таки нет никакого мистического возмездия. Всё дело в образе мира и образе человека. Несмотря на то, что текст переполнен церковнославянизмами и различными псевдомолитвенными восклицаниями, к христианству он не имеет никакого отношения. Мировоззренческие истоки его вполне прозрачны и ничуть не оригинальны - это гностические ереси IV века, для которых характерно представление о мире как о творении дьявола, темнице для души и юдоли страданий.