Читать «Литературная Газета 6356 ( № 4 2012)» онлайн - страница 77

- Парадокс, - говорит Минин, - но, реконструируя внешнюю сторону событий, мальчишки меняются внутренне. Они начинают понимать другую жизнь, в которой почитали предков, обязательство было обязательным, а слово "Отчизна" значило очень многое. Изучая историю, ребятам хочется оставить в ней свой след. Даже если в обычной жизни ты ничем особенным не выделяешься, оставаясь одним из многих, здесь, на поле битвы, ты - служилый, царёв слуга, и у тебя всегда есть шанс стать лучшим из лучших. И только от тебя зависит, станешь ли ты таким.

Новые ратники

-Историческая реконструкция - это практически наука, - говорит Василий Михайлович. - Она близка к экспериментальной археологии. Обычная археология, ставя многие вопросы, не на все из них может ответить. Например, чтобы понять, зачем Русская армия в Средние века перевооружилась с мечей на сабли, надо подержать в руках и то, и другое. А лучше создать копию сабли - из латуни, конечно, но полностью повторяющую форму, идентичную весом, это более двух килограммов. Походить с саблей на поясе, попробовать её в битве.

Поскольку дело связано с оружием, в лабораторию принимаются ребята с 14 лет. В реальной жизни поражение любой части тела саблей вело к неминуемой смерти или тяжёлой ране. Бойцу, несмотря на серьёзные доспехи, необходимо было научиться вообще не попадать под клинок противника. Как с уважением говорят мальчишки, настоящие мастера воевали вообще[?] в кафтанах, без лат и шлемов - так легче увернуться от удара и можно энергичнее нападать. Поэтому тренировочные бои в ЛИРе идут вначале на деревянных палках. И лишь пройдя целый курс обучения разным приёмам - от простейших блоков до хитрых обманных ударов, - новый ратник может со временем научиться владеть "настоящей" саблей или четырёхметровой пикой, а затем принять участие в специально поставленных показательных боях. Впрочем, оружие в мастерской лаборатории - на любой вкус средневековой давности. Две крошечные комнаты заставлены и завешаны пиками, булавами, шестопёрами, шлемами, панцирями, бердышами и пищалями. Рядом - тюки с сыромятной кожей, отрезы сукна и рогожи. Среди всей этой древности глаз цепляется за[?] электрическую швейную машинку.

- То, что не видно и, главное, непринципиально, мы шьём на машинке - например, кафтан или зипун, где шов внутренний, - рассказывает "главный по текстилю" Александр Охрименко. - А вот, например, нательную льняную рубашку можно смастерить только на руках - но швы там наружные, бельевые. Тонкая работа, не сразу получается. Но за три месяца ребята осиливают эту науку.

- А ничего, что работа женская? - интересуюсь я. - Ведь приходят-то сюда парни, наверное, чтобы почувствовать себя "настоящими мужчинами"?