Читать «Литературная Газета 6354 ( № 2 2012)» онлайн - страница 71

Валентин Колесов

[?] Автор сам назвал виновников развала российского образования: Фурсенко, Набиуллина (никак не ожидал), Адамский, Пинский, Кузьминов, Греф, Кондаков, Асмолов. Почему бы кому-то из них не напроситься на круглый стол в "ЛГ" и не объяснить внятно свою позицию?

Stanislav Krechet

[?] Им дела нет до ваших желаний и чаяний. Они читателями если и были, то лишь учась в школе[?] да и то читали только, чтобы сдать экзамены[?] Так что же вы хотите?!

Алексей Буряк

Кража

Кража

ОЧЕРК НРАВОВ

Сергей РЫКОВ

- Рома, пора. Прощайтесь, - говорит конвойный.

Мать плачет, прижимает к груди стриженую голову сына. Он сейчас такой чужой, её Ромка, и в то же время такой родной.

- Ладно, ещё две минуты - и в отряд.

Мать целует сына в щёку около уха. И в этом поцелуе, в этой ласке всё: нежность материнская, тревога, боль, прощение, надежда на то, что всё это (свидание при свидетелях; казённое обмундирование; стриженая голова; передача в узелке, которая, говорят, ему не положена; неприятный, тяжёлый для сердца разговор с воспитателем) - всё это, она надеется, в прошлом. Очень хочется верить.

- Пошли, - говорит конвойный. Уводит, спрашивая:

- Жалко мать?

- Жалко, - вздыхает.

- Ты вечер порезвился, а ей пять лет жизни долой.

Опять вздыхает.

Здесь, в Центре временного содержания несовершеннолетних правонарушителей (или детприёмнике, как его "по-семейному" называют воспитатели), Ромка на исправлении. Так решила комиссия по делам несовершеннолетних. После детприёмника Ромку ждёт спецучилище.

- Иди.

Он идёт; рубашка на спине пузырится, выдавая худую спину и впадинку между лопаток. Трудный подросток Ромка Князев. Худенький злой мальчик с взрослым прозвищем, подаренным ему его фамилией, - Князь.

Как объяснить ему что-либо, если он хочет только одного: чтобы оставили в покое, не тревожили его суверенитет. Да педагоги, воспитатели рады бы этот суверенитет уважать, но ведь знают, чем это может кончиться. А он, Ромка, не знает - детство, юность не умеют предвидеть.

Человек всегда стремится к самоутверждению. Особенно остро этот процесс проходит у подростка. И если у него в этом смысле ничего не получается в школе, да и дома его не ахти как привечают, остаётся один путь самоутверждения своего "Я" - улица.

Каждый вечер, часов в шесть-семь, компания Ромки собирается в тени лип на соседней улице. У Романа есть друг Барон. У Барона, как вы понимаете, есть имя - Борис. Их двое друзей - Барон и Князь. У них своя компания, свой мир. Хуже ли, лучше ли иных миров и компаний, но - свой мир. И не замечать его было бы не только не благоразумно, но и невозможно.

Барон - "шишкарь" (лидер). Князь - его правая рука. В авторитетах ещё двое - Стас и Майкл (то бишь Миша, Михаил).

Барон и Князь приходят с гитарой. Гитара плачет и жалуется, и грустит, и смеётся, констатируя якобы эмоциональную многогранность исполнителей.

Здесь свои песни, свой свод ценностей. И это было бы, в общем, неплохо, но вот что обидно: из всей многотысячной армии образцов "делать жизнь с кого", которыми располагает человечество, "бароны", "князья", "Майклы" и им подобные выбрали в кумиры (больше того - в жизненные идеалы) только тех, кто признан бесспорными авторитетами в их компании. Для Ромы и его друзей, например, это длинноволосые солисты какой-нибудь поп-группы.