Читать «Литературная Газета 6353 ( № 1 2012)» онлайн - страница 42

Для писателя всегда считалось хорошим тоном писать о знакомых предметах. Каково это знание - личное ли знакомство или результаты штудий, - совершенно неважно. Главное - чтобы писатель знал, о чём он пишет, не называл бы "кадило" "паникадилом" и не отправлял бы своего героя охотиться в Африку на тигров. Роман "Лёгкая голова" написан как раз таки о предметах и явлениях, незнакомых автору. Так что создаётся впечатление, будто неправдоподобие - это какой-то новый стиль, изобретённый автором и опробованный тут же. И хотя в этом случае автор заслуживает почестей как новатор и первооткрыватель, возникает вполне закономерный вопрос: в чём прелесть этого стиля и зачем он нужен? Читать о вампирах или инопланетянах, которых никто никогда не видел, - это одно. Но когда, например, герои пьют "густой, как мёд, коньяк"; или когда Максим Т. Ермаков, впервые усевшись на "спортбайк", летит, как ни в чём не бывало, по Москве и вылетает на пустующее субботнее шоссе, где автозаправки встречаются не чаще, чем через 50 км, - это уже совершенно другое. "Картинка" происходящего в романе более всего напоминает американские фильмы о России. Так, например, главный в романе особист по имени Кравцов Сергей Евгеньевич появляется не иначе как в какой-то спортивной ветоши с молнией на груди и полуоторванными лампасами. При этом из-под расстёгнутой молнии сияет массивный золотой крест на золотой же цепи или, по слову автора, "на голде".

С такой же голливудской проницательностью и достоверностью изображена в романе компания православных верующих, собирающаяся в соседней с Максима Т. Ермакова квартире поговорить о высоком. Что-то подсказало автору, что собираться верующим по квартирам власть не дозволяет. И автор нарядила воцерковлённых тишайших девушек в путан, раскрасила их лица, заставила подставлять "плоские ягодицы" под похотливые мужские шлепки и вульгарно в ответ похохатывать. При этом, как подчёркивает автор, небогатые, а лучше сказать, дешёвые путаны-богомолки кутаются в чернобурые полушубки.

Роман Л.Н. Толстого "Война и мир" начинается с пространной французской тирады. Однако Толстому не приходило в голову начать повествование словами: "Э бьян, мон пранс. Жен и Люк но сон па кё дэзапанаж[?]" А вот Ольге Славниковой написать вместо "распродажа" не просто "sale", а "сэйл", а вместо "продавец" не просто "salesman", а "сэйлсмен" - раз плюнуть. Зато "Лёгкая голова", как старый диван клопами, кишит выражениями типа: "в реале" (имеется в виду "в действительности", но в русском языке есть только два значения слова "реал" - старинная испанская монета и шкаф, где хранятся гранки); "производимую на производстве"; "наслаждение шоколадом, которого следовало достичь" (так чего достичь-то?); "смокшие тонкие пряди" или "блескучие водоросли" (что за диалект?!); "резкий шок" (бывает какой-то другой шок?); "он шарашился у входа в метро" (?); "набрякшие глаза" (может быть, всё-таки веки?..); "наши девушки целомудренны, а многие невинны" (это уже серьёзная заявка на афоризм!); "темнота колыхалась вокруг неровными сгустками, и одна из темнот была человеком"; "мужская пухлая кисть в обручальном кольце"; "девицы, выложившие на стойку овальные декольте" (дерзнём предположить, что на стойку можно выложить лишь то, что скрывается за декольте); "с привкусом той сладковато-противной микстуры цвета бабушкиной катаракты, которую полагалось пить по столовой ложке[?]" (можно, конечно, догадаться, что пить полагалось микстуру, а не катаракту, но из текста это не явствует). И т.д.