Читать «Литературная Газета 6348 ( № 47 2011)» онлайн - страница 48

Помню спектакль Романа Виктюка "Антонио фон Эльба", в котором блистала Елена Образцова. Сложная драматическая сцена: умирает мать героини. В этот момент звучит фрагмент романса Неморино из оперы "Любовный напиток" со словами "Si puo morir" ("Теперь можно умирать"). Вряд ли среди зрителей можно было ожидать многих, кто понял бы эту аллюзию, что прозвучала фоном на итальянском языке. Зачем же тогда это режиссёру? Чтобы потешить собственное тщеславие: вот, мол, я какой тонкий, глубокий, весь из себя[?] Конечно, нет! Это было необходимо - как один из элементов - для создания атмосферы, настроения, в которых актёры и сливаются с образом, да так, что происходит очень простая вещь: рождается искусство - в единении режиссёрской мысли, актёрского порыва, какого-то особенного состояния и ощущения сценического пространства во всей его многогранности. Тогда посыл без труда доходит до любого зрителя вне зависимости от уровня образованности, социальной и прочей принадлежности, знания языка и т.д.

Я не согласен с утверждениями, что Большой театр не место для экспериментальных спектаклей. Для этого якобы есть Театр Станиславского, Театр Покровского, "Новая опера" и т.д. Если вы что-то делаете со вкусом, с тактом, с достоинством, с уважением к авторам произведения, с уважением к зрителям - флаг вам в руки. Отсутствие перечисленного должно действовать как внутренний (!!!) запретительный сигнал. К тому же вряд ли уместно заставлять актёров появляться голышом на главной сцене страны, украшенной символами государства.

Но вернёмся к "Руслану и Людмиле". Аляповатые, громоздкие декорации разных картин спектакля, наполовину заполнявшие собой сценическое пространство (в картине, где действие происходит в психиатрической лечебнице, верхняя половина сцены была полностью перекрыта), создавали дополнительные звукоотражатели. Поэтому по-настоящему оценить качество акустики нового зала было практически невозможно.

Как и во всём спектакле, с костюмами также не было ощущения стилистического единства. Я уже писал про праздничные наряды в русском духе, а также костюмы с колхозно-уборочным и военно-полевым уклоном. Волшебница Наина выступала в брючном костюме и шикарной шубе, которую она то накидывала на плечи, то, будто на подиуме модного дефиле, волочила по полу. Полный разброд и шатание! Были и униформы сотрудниц психлечебницы и тайских массажисток, и неглиже "лёгких" девиц, декольте и поварские колпаки, а также вроде как находка режиссёра - столкновение кафтанов и сарафанов со строгими современными костюмами.

Теперь об исполнителях. Безупречен, как мне показалось, был Светозар в исполнении Глеба Никольского. Блестяще справилась с партией Людмилы выпускница Молодёжной программы театра Ульяна Алексюк. За исключением сцены на поле битвы, Алексей Тихомиров в роли Руслана звучал очень достойно.

На юбилейном концерте "Радио Орфей" в апреле этого года Елена Заремба, исполнявшая свои коронные арии, расстроила меня: её пение было манерным и каким-то проходным, будто она отрабатывала повинность. В Наине талант певицы проявился в полную силу. Это, безусловно, удача и актёрская, и вокальная.