Читать «Литературная Газета 6348 ( № 47 2011)» онлайн - страница 24

Громыхали ночные июльские

грозы,

В мокром платье

она приходила ко мне,

И шумели берёзы

в чердачном окне.

"В мокром платье"[?] - и пауза потери дыхания от восторга, а в строке - выраженная лесенкой.

И если бы не было слова "в мокром", слова, от которого вспыхивает весь сюжет, которое уже самим своим звучанием влажно прилипает, - невозможно было бы создать то, что создано. Какое живое пространство и сколько в нём воздуха!

Власть поэтического в[?]идения переделывает реальность -

озяб[?] но в спичечной коробке

с десяток золотых костров.

И вот они загораются перед глазами, те, которых и нет, но которые живее существующих.

У Шкляревского много стихов силы и сжатости ткани японской танки, где всегда - бездны.

Проезжая лунный полустанок,

Женщине со связкою баранок

Жаловался на судьбу сосед,

Но остался только лунный свет.

Писали о том, что Шкляревский отчуждён в природу. Так ли это? Такая интонация любви и сострадания здесь, не выпяченного и опять напрямую не сформулированного. С холодящим ощущением того, что и это, как и всё иное, "общей не уйдёт судьбы!" Лёгкое прикосновение к поверхности клавиши - и идёт глубинный густой звук.

Ещё в стихах - щемящее чувство ускользающего времени, которое поэт отпускает на свободу:

Елена с моих фотографий ушла[?]

Чистая, почти с детской горечью, жалоба[?] Но ведь каждый знает, что уйти с фотографий нельзя. Оказывается, можно[?] Действительно ушла, потому что должна была там находиться и находится. Но этого поэт не произносит, так как первая реальность со своей банальностью - не область Поэзии.

Но вот ещё один ошарашивающий "выстрел" вспышки Духа:

Идёшь вечерними полями -

в траве намокли и шуршат

и вспыхивают под ногами

стрекозы в пятьдесят карат[?]

Можно ведь было бы сказать "лугами", тогда и рифма была бы безупречно точной, полнозвучной, но в слове "полями" - чуть вяжуще-кислящий звук "я" совсем не напряжённо и необъяснимо магически открывает громаду пространства и увиденную красоту, - ещё одно из ряда прекрасных и ярких вид[?]ний, бескорыстно и навсегда подаренных нам.

Зоя МЕЖИРОВА

Обсудить на форуме

Человек могучей воли

Человек могучей воли

ЭПИТАФИЯ

На 74-м году умер от инфаркта Леонид Иванович БОРОДИН - один из выдающихся русских прозаиков, мастер социально-психологической прозы. Бородин родился в 1938 году в Иркутске, учился в школе милиции, затем в Иркутском университете, откуда был исключён за участие в неофициальной студенческой студии "Свободное слово". В 1962 г. экстерном получил высшее образование, работал директором школы в Ленинградской области. Фамилия Бородин - от отчима, учителя, убеждённого коммуниста.

Знаковая фигура патриотического лагеря, он долгие годы не имел возможности печататься на Родине, с судьбой которой были связаны все его творческие и личные помыслы. Писать он начал в лагере, куда попал по политической статье. В 1965 г. будущий писатель вступил во "Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа" (ВСХСОН), программа которого, по словам самого Бородина, заключалась в трёх основных лозунгах - христианизация политики, экономики и культуры. Именно это и привлекло в организацию русского бунтаря, бесстрашного бойца, вечно ищущего абсолютного идеала. Но устав союза предусматривал насильственное свержение советской власти, и Бородин был осуждён и попал в лагерь строгого режима. Там он, человек могучей воли, и стал писателем. Роман "Царица Смуты" во многом предсказал происходящее в нашей стране сегодня. Все его последующие произведения - "Божеполье", "Третья правда", "Ловушка для Адама", "Год чуда и печали" - так или иначе воспроизводили боль России и мучительный поиск выхода к преображению. За публикации на Западе писатель получил второй срок и вышел на свободу только в 1987 году. Трудно назвать человека, который бы за свои убеждения прошёл крестный путь от начала и до конца. Долгие годы Бородин скитался вместе с семьёй по стране в поисках угла и работы.