Читать «Литературная Газета 6346 ( № 45 2011)» онлайн - страница 71

О России Михайло Васильевич писал во всепобеждающем мажоре, как никто ни до него, ни после не умел:

Изобрази Россию мне,

Изобрази ей возраст зрелой

И вид в довольствии весёлой,

Отрады ясность по челу

И вознесённую главу[?]

Это из "Разговора с Анакреоном". Ломоносов создал диспут в стихах. Он с любовью, искусно и непринуждённо перевёл анакреонтику - и сочинил собственные поэтические монологи, в которых сформулировал резонное кредо: "Хоть нежности сердечной в любви я не лишён, героев славы вечной я больше восхищён". Нужно служить людям, как Прометей, всё отдавать во имя великой цели, но и не очерстветь душой - по такому закону жил Ломоносов. Не отшельник, не скопец, но государственник с железной иерархией ценностей. Да, Ломоносов был противником индивидуализма и анархии, он подчинял личное государственному, общей пользе, которую не считал презренной. И это не помешало, а помогло ему реализоваться и в литературе, и в науке.

Он знал и понимал Россию, как никто, и это придавало Ломоносову непреклонную силу. Вспомним идеи Ломоносова об "общей пользе" "любезного Отечества":

"1. О размножении и сохранении Российского народа.

2. О истреблении праздности.

3. О исправлении нравов и о большем народа просвещении.

4. О исправлении земледелия.

5. О исправлении и размножении ремесленных дел и художеств.

6. О лучших пользах купечества.

7. О лучшей Государственной Экономии.

8. О сохранении военного искусства во время долговременного мира".

Да-да, в XVIII веке проблема "размножения народа" была для России не менее актуальной, чем ныне. Наша страна была тогда огромной, но чрезвычайно малонаселённой империей. Россия уступала по населению и Франции, и Великобритании (без колоний). Это тревожило Ломоносова, который воспринимал Россию как континент, как пространство для открытий, для чудес.

Русский дух Ломоносова - это и запах кислых щей, звучавший на весь мхатовский партер. Ломоносова в ХХ веке в кино и в театре играли блестящие актёры - Николай Симонов, Михаил Зимин, Виктор Степанов. И, конечно, Борис Ливанов, который прознал, что Михайло Васильевич непременно угощал гостей кислыми щами, и распорядился, чтобы на сцене в доме Ломоносова подавали настоящие щи. Щи да каша - пища наша.