Читать «Литературная Газета 6327 ( № 23 2011)» онлайн - страница 64

И получился нонсенс. Спектакль об интеллигенции, бездарно проживающей бессмысленную жизнь, томясь в безысходном плену пресловутой «системы», Богомолов запихнул в рамки «золотого века» этой самой интеллигенции. Когда, опьянев от по недосмотру пущенного под «железный колпак» кислорода, все жили светлыми надеждами, гордились своей страной, пели наивные романтические песни, любили, мечтали, то есть жили на всю катушку. И Гагарина с Окуджавой любили самой искренней любовью, потому что каждый считал Юрин полёт своим полётом, стихи Булата – своими стихами.

Не потому ли Табаков, играющий доктора Дорна, при всей своей актёрской непотопляемости, чувствует себя в этом пространстве не в своей тарелке. Он-то не мог забыть, как всё тогда происходило на самом деле: что думали, что чувствовали, какие поступки совершали, а какие не могли ни при каких обстоятельствах. Ведь именно тогда они с Ефремовым создавали «Современник». Вольно было режиссёру заставить Нину Заречную (юную и свежую четверокурсницу РАТИ Яну Осипову), нюхнув кокаину, раскинуться перед Костей в позе более чем пикантной.

Не перевернулась ли ненароком вверх ногами цифра «6» в сознании режиссёра? Это в 90-х вывернули наизнанку нашу историю, опошлив, оплевав и растоптав даже то, чем мы имеем полное право гордиться. Вот когда жизнь превратилась в замкнутый круг безысходности. Вот когда стало по-настоящему «Холодно. Холодно. Холодно. Пусто. Пусто. Пусто». Вот когда «все жизни, свершив печальный круг, угасли» и далеко не каждой удалось потом воскреснуть вновь. В доскональном знании этой (воистину бесславной и бессмысленной) страницы нашей общей биографии Богомолову не откажешь. Он – очевидец, и такой вектор переноса был бы более чем оправдан. Слукавил ли он, изменив направление этого вектора, или постарался свести с кем-то или чем-то одному ему известные счёты со всей жестокостью молодости, осознавшей свою конечность?

Старые формы

С упорством, достойным лучшего применения, превращая «Чайку» в некий инвариант «новой драмы», Богомолов прекрасно обошёлся без новых форм.

Пригласил в спектакль безусловных звёзд: Марина Зудина – Аркадина, Константин Хабенский – Тригорин, о Табакове мы уже упомянули. Если называть вещи своими именами, он просто застраховался от кассового фиаско – на них публика будет ходить как миленькая. Так что провал, сопоставимый с крахом скабрёзной «Турандот», с помпой возникшей, а потом тихо исчезнувшей с афиши Театра им. Пушкина, ему явно не грозит.