Читать «Литературная Газета 6300 ( № 45 2010)» онлайн - страница 157

Возможно, именно поэтому художнику наиболее мастерски удаются бытовые зарисовки. Его восприятие окружающего очень искреннее и непосредственное. Так, «Явный перевес точки кругового осмотра» или «Качели», которые напоминают сельские праздничные гулянья Питера Брейгеля, оставляют впечатление непосредственной подключённости художника к этому празднику жизни, где каждый человек занят своим делом, где люди даже перенасыщают полотно, заполняя его целиком. Художник разрушает при этом все законы композиции и перспективы, но это не дилетантство или самодеятельность, а настоящая игра – и хочется остановиться около работы, рассмотреть каждую деталь этого придуманного мира, самому пройти по улочкам городка, ощутить себя в роли того мужичка, что подсматривает в щель за соседями.

Студентом Валентин занимался не только академическими штудиями, хотя классические портреты ему удавались блестяще. Он и сейчас хранит их в своей мастерской, на случай сомнения какого-нибудь гостя в умении художника рисовать «правильно». Больше любил он симпатичных натурщиц помещать в необычную обстановку – например, уменьшая предметы вокруг неё, что делало формы девушки гротескно монументальными. Со временем карикатурность стала проявляться в чертах лица, в формах тела. На выставках такой взгляд на мир оценили не сразу. На первом же выставкоме его работу забраковали с резолюцией «неуместная ирония». Губарев огорчался и… рисовал следующую картину с названием «Боже, уже десять часов, а я ещё не проголосовала!». На ней молодая крупная женщина в розовой майке лежала на железной кровати, лениво решая глобальный, по мнению автора, вопрос советской действительности.

Наконец в 1991 году ирония Валентина пришлась к месту. Работа «Игры в гласность» сразу же оказалась на обложках белорусских и российских изданий. Ряды мужиков с открытыми в крике ртами и растопыренными руками, которыми они закрывали уши соседей, наперебой показывали телеканалы.

Но в творчестве Валентина Губарева социальные мотивы – далеко не самые главные. Просто художник заставляет нас посмотреть на мир своими глазами. Как, к примеру, на картине «Скромное обаяние неразвитого социализма». На ней – небольшой дворик, тесный, как огромная коммуналка, в которой бок о бок живут, загорают, стирают, забивают козла несколько поколений строителей чего-то так и не построенного. В этом дворе присутствуют все атрибуты человеческого существования: любовь и смерть, праздник и горе. На переднем плане – сам автор, только очень маленький, в форменном школьном костюмчике, в фуражке. Из замкнутого пространства двора есть только один выход на улицу, но и в нём на всякий случай стоит милиционер.