Читать «Литературная Газета 6283 ( № 28 2010)» онлайн - страница 64

Как я понимаю теперь, меня влекли к себе эти особенные, во многом странные люди. Небрежно, наспех сработанные каким-то нерадивым мастером, кособоко выкроенные, собранные с пропуском очень нужных и важных деталей. Такие разные, они удивительным образом были схожи меж собой. А все вместе – разительно отличны от других людей – тех, кто там, за стенами конюшни. Отличны не только своим необычным видом, но чем-то ещё, гораздо более важным. Они были загадочны, притягательны и чуть страшили.

…В столярку хорошо входить с закрытыми глазами. Сразу густо опахнёт сырым бором. Не сразу осознаёшь, что это щедро дышат на тебя штабеля досок, вороха кудрявых стружек, горы аппетитных опилок.

Продукцию столярка выдаёт самую немудрящую – простую, обиходную, надобную. То, без чего людям в любые времена не обойтись. Даже в самые военные. Идут из столярки городу столы, табуретки да гробы.

Работают в столярке мужики дюжие, малопорушенные. Ну разве что одной ноги недочёт, не больше. Иначе тут нельзя: попробуй-ка потаскай, попили эти досочки, выгладь их как следует да срежь с них всю лишку, чтоб вещь-то какая-нибудь вышла. Покрутись-ка вокруг того же гроба, пока его сколотишь-то.

Самый дюжий у них – дядя Коля. Дядей его зовут потому, что по виду остальные ему – ребятки. Это надо же было таким громадиной уродиться! И силищей его наградил Бог несусветной. И руки-ноги у него все в наличии, целёхонек с фронта пришёл. А калека – больше их всех. Уходил на войну мужик мужиком, а вернулся – дитё неразумное. Говорят, будто собственный расстрел пережил дядя Коля, но Бог пулю отвёл. Да вот беда: тело-то дяди-Колино живо осталось, а вот разум у него – убитый. Три года, как он заново родился. Вот как раз на этот возраст и ум у него.

В столярке дядя Коля – за грузчика. Штабеля сырых досок играючи перетаскивает. Тут только следи: то ли да туда ли носит. И ещё – вовремя останови.

Пальцы у дяди Коли особенные – зрячие. Он ими видит любую вещь, замурованную в древесину. Сядет к куче обрубков и начнёт их по одному ощупывать-оглаживать. Отбрасывает, отшвыривает – всё не нравятся. И вдруг вроде такой же чурбачок обрадует его безмерно. К себе прижмёт, иногда и поцелует даже. Сразу хватает нож – и резать! Старается, торопится. Тут уж ни оттащить его, ни отвлечь ничем, пока не закончит. Глядь: сре’зал всё лишнее – и из полена неказистого выпростал то собаку, то птицу, то цветок. Да так у него выходит всё ловко, так натурально, что птицу хочется на волю выпустить, а цветок – понюхать.

На работу дядю Колю приводит его мать – робкая сухонькая старушка. Ни за что не верится, что могла она произвести на свет этакого громадину. Её он слушается беспрекословно и, кажется, любит. Но любовь эта – уже новая, из второй его жизни. Из первой же он не помнит ничего. Даже её – свою мать.