Читать «Литературная Газета 6279 ( № 24 2010)» онлайн - страница 66

Искусствовед Олег Генисаретский задаёт два «провокационных вопроса»: «Если у художника есть право оскорблять чувства зрителя, то обладает ли зритель правом оскорблять чувства художника?»; и «Бизнесмены признают социальную ответственность перед обществом, а у художников – почему её нет?».

В обществе равных прав ответ, кажется, очевиден. И противостояние «богобоязненных боевиков» и художников-провокаторов – в творческом понимании этого термина – вполне можно считать неким перформансом. Но почему-то никто из сторонников нового искусства это обстоятельство как художественную находку не воспринимает – робеют, видимо…

Сразу после программы Архангельского транслировался телефильм об актёре и режиссёре Владимире Меньшове, в котором звучало сожаление мастера: на наших экранах не хватает красоты. Речь шла об актёрах, но отнести этот упрёк можно современному искусству как таковому: красота сегодня не в почёте. По замечанию Генисаретского, теперь развилось понятие «обмерзить». Читая названия книг-финалистов одного из последних литературных конкурсов, с этим невозможно не согласиться: «Нано и порно», «Сперматозоиды», «Анна Каренина, самка»…

В «Апокрифе» решили реабилитировать «мещанский фикус». Что ж, революционный максимализм до добра не доведёт, необходимо уважать тягу людей к созданию своего маленького мирка. Но вот понятие мещанства на сей день заболтано до неузнаваемости.

Писатель Михаил Веллер утверждает: «Под мещанством сейчас понимаются люди с отсутствием надличностных ценностей». И это разрушает все скрепы традиционного русского общества. Ведь «купец Минин известен сегодня не потому, что был купцом, а за то, что защищал Родину».

Галерист-политтехнолог Марат Гельман обеспокоен: сегодня мещанин становится заказчиком эстетического, что негативно влияет на искусство. Однако в его рассуждениях высокая красота и нравственная норма почему-то обретают сниженные, мещанские черты. По дальней аналогии, можно вспомнить американскую молодёжную революцию с её бунтом против буржуазной семьи и весёлым отношением к групповому сексу и марихуане. Теперь и у нас находится немало желающих не только с водой выплеснуть ребёнка, но и продать его на запчасти – разумеется, в художественном и философском смысле…

По словам Веллера, все русские революционеры произошли из мещан.

Вот они-то, революционные дети мещанской среды, и представляются в искусстве людьми действительно опасными. Им не под силу создать нечто подлинно новое и прекрасное. Среди них нет воплощённого Есенина, но Крученых представлен батальоном агрессивных карликов, желающих недрогнувшей рукой умертвить и разъять на атомы красоту. Чтобы вместо «Выткался на озере алый свет зари» воцарилось «Дыр бул щыл убещур»…

В «Культурной революции» обсуждают роль графоманов в современном литературном процессе. Поэт Олеся Николаева полагает, что «графоман – это совершенно бездарный человек, который стремится, чтобы его поделкам был придан статус высокого творчества. Он компенсирует недостаток таланта избытком собственной активности. Сейчас графоманы социализируются, создают свои группы, свои премии. В этих обстоятельствах начинающему поэту и прозаику пробиться к читателю почти невозможно. Кроме того, графомания оказывает влияние и на профессиональное экспертное сообщество – художественная планка падает, слова не соответствуют тому, о чём идёт речь».