Читать «Литературная Газета 6279 ( № 24 2010)» онлайн - страница 59

Через неделю, в течение которой ежедневно боевое патрулирование в воздухе, первые вылеты на перехват противника:

10.08.41, МиГ-3, перехват противника, 2 полёта, 50 минут.

Ещё через три дня – первый воздушный бой:

14.08.41, МиГ-3, патрулирование (зачёркнуто) воздушный бой,

3 полёта, 2 часа 06 минут.

14.08.41, МиГ-3, перехват противника, 1 полёт, 34 минуты.

То есть в тот день у отца четыре боевых вылета – на патрулирование, на перехват противника и – воздушный бой, о котором он рассказывал: «Я  заступил на дежурство в готовности № 1 с рассветом. Поэтому, забравшись в кабину, закрыл фонарь, пригрелся и задремал. Разбудил меня стуком кулака по фонарю дед Щукарь (так отец звал своего техника самолёта):

– Командир, смотри!

Над аэродромом, на высоте метров 600, кружила пара «мессершмиттов-109». Они не могли видеть мой самолёт, который стоял в капонире, замаскированный сверху срубленными молодыми деревцами и ветками. Кроме того, наша эскадрилья имела целью перехват бомбардировщиков и разведчиков, которые шли на Москву, а это были фронтовые истребители. Поэтому я с интересом, но спокойно наблюдал за ними.

Внезапно, чуть не бегом, рядом с кабиной моего самолёта появился Шокун, который зло бросил:

– Ты что сидишь, не видишь?

– Так это не наши цели!

– Взлететь и отогнать. Это приказ!

Он развернулся и, не оглядываясь, пошёл в сторону командного пункта.

Я повернулся к Щукарю. Лицо его побелело от ярости:

– Командир, если что случится, я под трибунал пойду, но ему этого не прощу!

– Спасибо, утешил. Давай к запуску.

Дело в том, что этот приказ, по существу, был приговором. У меня не было ни одного шанса взлететь. Я должен был выкатиться из капонира, вырулить на старт, разбежаться по полосе и после отрыва какое-то время лететь прямолинейно, так как поначалу не будет высоты и скорости для маневрирования. Всего этого немцам было более чем достаточно, чтобы гарантированно расстрелять меня на земле или сразу после взлёта.

Двигатель, который Щукарь ещё затемно, перед дежурством, хорошо прогрел, запустился «с полуоборота», и я, зажав тормоза, двинул ручку сектора газа вперёд до упора. Пропеллер взревел, маскировка, пыль и щебень из капонира полетели вверх столбом.

Теперь мой самолёт был у немцев как на ладони. Я отпустил тормоза, и бедный МиГ не выкатился, как обычно, а выпрыгнул из капонира. Напрямую, не сворачивая на рулёжную дорожку, поперёк взлётной полосы я начал разбег по целине и даже на секунду не мог оторваться от управления, чтобы оглянуться – где немцы? Но я и так ясно представлял, как они заходят на меня сзади и берут в прицел. Однако ничего не произошло, МиГ оторвался от земли, и, чтобы быстрее набрать скорость для маневрирования, я в нарушение правил пилотирования не стал брать ручку на себя, но сразу убрал шасси.

Только когда скорость увеличилась, я плавно пошёл в набор высоты и смог оглянуться – 109-е по-прежнему кружили над аэродромом. Испытывая огромное чувство облегчения и не спуская глаз с немцев, я сравнялся с «мессерами» по высоте. Их двигатели задымили – значит, немцы дали полный газ и развернулись в мою сторону. Следующие сорок минут мы гонялись друг за другом, ведя огонь. Затем у немцев, видимо, горючее подошло к концу, они вышли из боя и скрылись. Приземлившись, я зарулил на стоянку и с трудом, с помощью Щукаря, вылез из кабины. Гимнастёрка на мне была мокрой от пота».