Читать «Литературная Газета 6277 ( № 22 2010)» онлайн - страница 141

Мария Фарги пишет на родном, русском языке, но тесно соприкасается с грузинской поэзией, переводя не только современников, но и классиков – Галактиона Табидзе, Тициана Табидзе, Паоло Яшвили.

Елена ЗЕЙФЕРТ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Дорогу осилит идущий

Cовместный проект "Евразийская муза"

Дорогу осилит идущий

ИСКУССТВО

Микеладзе Евгений Семёнович. Дирижёр. Расстрелян по приказу Лаврентия Берия в 1937 г. Реабилитирован посмертно в 1953 г.

«Его оркестр звучит из поднебесья», – говорил о нём Шостакович.

История Советского государства подходила к концу, когда на экранах страны появился культовый фильм «Покаяние». Люди уходили после картины так, словно побывали в храме. Путь этого фильма к зрителям был непростым...

После долгих мытарств режиссёр Тенгиз Абуладзе неожиданно получил разрешение на аудиенцию у Генсека, до показа фильма в ЦК оставалось полчаса... С тяжёлыми яуфами в руках он выбежал из здания Союза кинематографистов и случайно увидел меня. Я садился в машину... Словно пожарники, мы мчались к Старой площади по тогда ещё свободной улице Горького, и тут я узнал от режиссёра, что в фильме «Покаяние» – история семьи моего друга Вахтанга Микеладзе...

Прошло полвека, как мы впервые обменялись с Вахтангом рукопожатием...

Разные люди поступали во ВГИК в конце пятидесятых... Были и «блатные», но все знали – Роман Лазаревич Кармен беспристрастен.

– Документальное кино – суровое поприще, оно не терпит «маменькиных сынков»! – предупредил он всех, кто прошёл сквозь сито общеобразовательных экзаменов. – А сейчас постарайтесь быть искренними. Перед каждым из вас чистый лист бумаги. Вспомните случай из вашей жизни, – и аудитория погрузилась в тишину...

Кармен тестировал изобретательно, он был приветлив с каждым, как бывают приветливы люди, впервые познакомившиеся в поезде, – по-дружески улыбался, будто перед ним не абитуриент, а попутчик, с которым предстоит провести много дней в задушевных беседах.

А за дверью, словно на перроне вокзала, напряжение нарастало...

Там, где решались их судьбы, мастер перелистывал рукописи, пытаясь отыскать запомнившуюся ему историю о мальчике с виолончелью...

В память о погибшем отце малышу подарили виолончель. Таинственные звуки сразу же очаровали его.

И вот под улюлюканье гонявшей мяч детворы, краснея от гордости и смущения, он волочил по двору огромный футляр, в котором затаилось поющее чудо. В трамвае его отпихивали, он всем мешал. Толстый, усатый дядька, занимавший весь проход, ругался: «Ну-ка, подвинь свою гитару!»

Под вечер, когда он возвращался с уроков домой, на него набрасывались собаки, их тоже раздражала чёрная, неуклюжая коробка...

Но к несчастью, мальчик полюбил виолончель. И чтобы люди поняли, как прекрасен человеческий голос его инструмента, он открывал во время занятий окна... Увы! Равнодушная улица была безразлична и к музыке, и к его чувствам. А утром всё повторялось – и улюлюканье сверстников, и ругань взрослых, и гавканье собак... И сердце ребёнка дрогнуло – не выдержав унижений, он уложил инструмент на трамвайные пути и, спрятавшись в подворотне, горько плакал, когда вагоны разнесли в щепки его любимого друга.