Читать «Лисы» онлайн - страница 19

Он хмурится, разглядывая записку.

Когда его рука начинает тянуться к моей, я отшатываюсь. Это просто рефлекс. Я сам себя испугал, я не имел в виду ничего такого. Увидев, каким стало его лицо, я начинаю ненавидеть свои рефлексы еще сильней, чем сегодняшней ночью дождь.

Нерешительно я тянусь к нему и снова касаюсь пальцами его пальцев. Он улыбается.

Мне хочется остаться с ним до прихода Дианы. Но я не могу. Мне уже больно. Почему – я не знаю, но это так.

Я не хотел с ним сближаться, но на несколько часов подпустил его к себе ближе, чем кого бы то ни было за много недель. Что было бессмысленно. Глупо. Уйти с улицы – вот и все, что ему нужно. А мне нужно вернуться в свою нору, закутаться в свои покрывала, заснуть.

Мои ноги подрагивают, когда я встаю.

– Дитрих, – произносит он тихо.

Диитрик. С ночи он не сказал ни слова, но сейчас расправляет ладонь и прикладывает ее к середине груди.

– Дитрих, – повторяет он. Говорит что-то еще, но что – я не понимаю.

Я снова сажусь. Мне надо уйти, думаю я. Я должен уйти.

Однако не ухожу.

***

На крышах яростно полыхает рассвет. Мои глаза открыты, но я сам далеко. Дитрих сидит, прислонившись ко мне – наверняка снова спит. Время от времени он ворочается и издает короткие, точно вздохи, звуки, отчего мне, вопреки всему, хочется улыбнуться.

Я думаю о Мики, и мне нравится то, как от мыслей о нем ускоряется мое сердце. Я хотел бы остановиться. Мне следует думать о нем в отвлеченных понятиях – ноги, глаза, улыбка, зубы, волосы, – а не позволять своим глупым гормонам еще больше все усложнять. Все и так сложней некуда.

Урод.

Мои глаза распахиваются.

Напротив стоят, ухмыляясь и лениво переступая с ноги на ногу, трое парней, лица почти полностью скрыты за капюшонами.

У меня екает сердце.

Должно быть, я задремал. Но со мной такого никогда еще не бывало. Нигде, кроме своего гнезда, я не сплю. Это небезопасно. Во сне ты становишься легкой добычей, и доказательство стоит прямо сейчас передо мной.

У меня в груди все сжимается, когда я вспоминаю, что не один. Я заново замечаю рядом с собой теплое тело, ощущаю до невозможности успокаивающее биение сердца внутри.

Шевельнувшись, Дитрих приподнимает голову. Видит их, и я ощущаю, как он напрягается, слышу, как его дыхание становится чаще. Мне не хватает его тепла, мне хочется поймать и обнять его, пока он не успел отодвинуться, защитить его.

– У нас ничего нет, – говорю я, с трудом выдавливая из себя слова. Мое лицо опущено вниз.

Мне страшно. Я это знаю – и они это знают.

Дитрих – точно стянутая до предела пружина. Когда он прижимается ко мне – так близко, как только возможно, – я подаюсь вперед, чтобы он сместился мне за спину, и чувствую, как мой мокрый свитер стискивают его кулаки.

Средний парень передергивает плечами. Засунув руки поглубже в карманы джинсов, приподнимает бровь.

– Урод говорит, у него ничего нет, – говорит он, обернувшись к своим приятелям. – Да только он не знает, чего нам надо.