Читать «ЛИСТАЯ ПАМЯТИ СТРАНИЦЫ» онлайн - страница 34

Мы узнаем, что в стране «свободы, равенства и братства» не все народы равны. Немцам нельзя поселяться в больших городах, в Украине, в республиках Прибалтики и Закавказья. Наш удел — Сибирь и Центральная Азия. Подключаюсь к борьбе за равноправие вместе с диссидентами и «отказниками» — желающими выехать на историческую родину евреями. Эта деятельность захватывает меня целиком.

Я составил заявление и подал на наш совхоз в суд. Ко всеобщему удивлению, процесс мы выиграли, и нас, всех четверых, восстановили на работе и прописали.

Приехал Андрей, попытался тоже «зацепиться» в Литве или Белоруссии, но служба безопасности бодрствует. Ему, как и некоторым другим, пришлось вернуться ни с чем.

В первый год собрания проходят в нашей квартире. Нас, верующих, довольно много успело приехать. На собрания приходят человек семьдесят, иногда до ста.

В Литве солнце зимой всходит поздно и заходит рано, целый день царит какой-то полумрак. Окруженные лесами черные поля, кое-где покрытые прошлогодней стерней, еще более усиливают впечатление чужбины. И народ нам чужой — разговаривает на непонятном языке. Русский язык люди понимают, но говорят на нем не охотно. Да и все приехавшие — немцы. И отношение к нам такое: интерес, смешанный со страхом и приправленный уважением. Мы чужие.

Наша община превращается в замкнутую колонию, со своими интересами, своими праздниками и проблемами, со своей жизнью. Такие колонии возникли и в других городах: Кедайняе, Шилуте, Зарасае. Мы пытаемся наладить с ними контакты, собираем подписи под общими заявлениями в Комиссию по правам человека в ООН, в Комитет защиты мира, в Хельсинскую группу или Андрею Сахарову.

У переселенцев, у всех и везде, одна тема для разговоров: Германия.

ПРИЗВАНИЕ

Прошло время, и мы полюбили Литву, ее леса, спокойный нрав людей, прекрасную архитектуру городов, величественные храмы, простой, древний и ставший понятным язык.

С молодежью нашей общины мы посещаем другие группы и совершаем дальние поездки, например, в Ригу, Таллинн, Ленинград.

Однажды мы возвращались с нашей группой из Ленинграда и уже на подъезде к Шяуляю, расположенному в двадцати пяти километрах от нашего села, решили посетить в больнице сестру-пятидесятницу, Марию З.

Она болела раком и лежала в онкологии. Нас впустили в холл, где мы встретили Марию с ее мужем и спели им две-три песни.

Песни слушали и другие пациенты. Одного из них я узнал сразу — это был Римас, сантехник, мой коллега по работе.

— Ты что тут делаешь? — спрашиваю его, не зная, что сказать.

— Да вот, нашли тут у меня что-то, — показывает он на свое правое плечо, — но меня уже выписывают.

Песни ему понравились. Я ловлю себя на мысли, что раз его выписывают, то, значит, дело обстоит не очень хорошо. «Нужно его обязательно посетить», — думаю я.

С литовцами мы общаемся только на работе, да и то по мере необходимости. «Иудеи с самарянами не сообщаются» — более подходящей иллюстрации наших отношений мне не найти. «Он такой гордый, неприступный», — оправдываю я свое нежелание посетить Римаса всякий раз, когда Бог напоминает мне о нем.