Читать «Летящий и спящий» онлайн - страница 39
Генрих Вениаминович Сапгир
— Во дает! — восхитился кто-то.
С отчаянья, что слова у меня путаются, что выгляжу каким-то клоуном, что мне никто не верит, я обратился к фокуснику:
— Ну скажите же им, что это другая, что она — из шкафа, что это оболочка, что оболочка у вас вообще не имеет значения…
Фокусник с интересом посмотрел на меня:
— Вы не шутите?
— Я знаю, знаю…
— Вы знаете, что такое оболочка и что такое сущность, — почти утвердительно сказал он, правильно выговаривая слова, как говорят иностранцы.
— Нет, я не знаю, откуда вы — из космоса или вообще из другой реальности, но я бывал там — не знаю как — в астральных полетах по ночам — или еще как-нибудь…
— Ах, в астральных полетах, — понимающе кивнул он, будто это что-то значит.
Публика притихла.
— Да у вас там все не по-человечески! — разгорячась, кричал я. — Оболочки получают со склада в брачный период, во время «великих перемен», носят их как одежду. Если оболочка лопнет, сущность невредима. И надевают другую оболочку из плоти и крови. Вот ваши все фокусы! Вы же показываете здесь спектакль для своих. Мы, дураки, удивляемся, а у вас смотрят в дырочку и хихикают, может быть.
— Не в дырочку, молодой человек, а в сопереживатель, — спокойно поправил он.
— Ну пусть в сопереживатель, это еще паскуднее! Вам просто нравится обман, убийство, кровь! Это противоестественно! это садизм!
Глаза у фокусника вдруг стали совсем круглыми и человеческими:
— Садизм? Противоестественно? — он подбежал ко мне и стал в волнении размахивать руками. — А то, что вы собираетесь толпами, это не противоестественно? Вы задеваете друг друга оболочками на улицах, в метро, в помещениях. По ночам вы лезете друг на друга и третесь друг с другом, как куски мыла. Разве это не садизм? Мы смотрим на вас с интересом и ужасом. Вы все время нарушаете наш Закон. Мы смотрим на вашу кошмарную кучность, вы — как это у вас называется — все, как живая лапша (ну, это уже чересчур!), и, ужас, у вас, видимо, нет сущностей, если оболочка нарушена, сущность куда-то исчезает. И вообще, вас так много, вам так тесно, вы все так возбуждены, так противоречите друг другу — вы же критическая масса! Вы вот-вот аннигилируете!..
— Да перестаньте вы перед моим носом кулаками махать! — я раздраженно схватил фокусника за руку и — ничего не ощутил.
Блеснула ослепительная молния — в воздухе разнесся запах озона. В моей руке осталась обгорелая манжета с запонкой-звездочкой. Я ошеломленно смотрел на нее.
— Вот это фокус! — восторженно взвизгнул доброхот.
Зал разразился аплодисментами. Затем аплодисменты перешли в овацию. Публика ритмически била в ладоши:
— Бра-во! Бра-во! Пов-тор! Пов-тор!
Но ничего повторить мы уже не могли.
ЧЕЛОВЕК СО СПИНЫ
1
Он всегда уходил. Потом выяснилось, мы жили с ним на одной лестнице, вернее, вокруг одного лифта, дом-то двадцатидвухэтажный. Но почему, когда я выходил из подъезда или возвращался с работы, всегда видел впереди его спину, чаще в плаще, в пиджаке. Плащ был светло-серый, пиджак — в мелкую клеточку.