Читать «Летняя компания 1994 года» онлайн - страница 27

– Какая он все-таки сволочь! А я его пьяненького на себе таскал до самой его конуры, где он мою жену… Я давно, давно чувствовал, что кто-то из вашей компании… Ведь она же уже больше года… Если бы ты знала, как она изгаляется надо мной! Хуже, чем над Алексеем в свое время. Она все время провоцирует меня, как того раньше…

Алексей был предыдущим мужем Нинон, которого она бросила из-за

Феликса и от которого у нее было двое детей. Она заставила Алексея отказаться от детей, чтобы Феликс их усыновил. Потом родила младшего

– совместного их малыша. Сейчас Феликсу пришлось побывать в шкуре

Алексея. Он давно знал, что его жена классическая, фроммовская стерва, палач в одеянии жертвы, выносящая все семейные сцены, которые сама инициирует, на просмотр и обсуждение широкой публике, но, должно быть, именно это и нравилось ему в ней. Ритка уже несколько раз была свидетельницей Нинкиных выбрыков, когда та из-за не понравившейся ей шутки могла выплеснуть в лицо Фелимону или Зиву содержимое стакана. В последнем случае с Зивом – в стакане оказалась водка. Зив от боли пошел промывать глаза в сортир, а когда вернулся, сетовал только на то, что возлюбленная его души не экономно относится к продукту. Похоже, они оба были мазохистами: и Феликс, и

Зив.

– Ей и на детей плевать! – Феликс впадал в неистовство – дети нервные, болеют… Все ее скандалы бесконечные… – рогатая тень царапала потолок. В голубых и в то же время красных глазах раненого бизона стояли слезы.

Было жалко Феликса, детей, а больше всех – Зива, которому теперь предстояло всю эту кашу расхлебывать.

Утром Зив позвонил Ритке на работу и клокочущим от ненависти голосом глухо прокричал в трубку:

– Сука! Как ты могла?! Зачем ты ему рассказала?!

– Но он уже все знал… сказал мне, что все знает…

Зив не давал вставить слова:

– Ты питаешься гноем! Ты живешь конфликтами. Ты просто завидуешь

Нинке, потому, что ее мужики любят… потому, что она мать, а ты пустоцвет! – он швырнул трубку.

Ритке было до слез обидно. Она понимала, что Зив несправедливо обвинил ее, но как ему объяснишь?

Все кафе обсуждало сюжет. История на глазах, благодаря Нинкиной любви к театральным эффектам, обрастала деталями и подробностями.

Стали говорить, что Ритке вообще ничего нельзя рассказывать: заложит и продаст. Нинон каждый четверг сидела на коленях то у мужа, то у

Зива, доводя того, кто сегодня был в отставке до озверения. Зив в

"салоне" не появлялся, с Риткой не разговаривал, хотя был должен ей большую сумму денег: жил в квартире, которую она ему нашла и оплатила. При этом он ходил по общим знакомым и всем внушал, что

Ритка жадная, склочная, завистливая жидовка с волосатыми ногами.

Когда несколько кафешных завсегдатаев удивленно пересказывали ей

Мишкины монологи, она рыдала в голос от обиды. Нинон обвиняла Ритку во всех своих несчастьях ангельским голоском и с проникновенными театральными интонациями:

– Такие в тридцать седьмом своих близких под "вышку" подставляли.

Большинство бреннерцев соблюдало здоровый нейтралитет, но отнюдь не все: Усатый перешел на сторону Зива, а Аркадий считал, что Ритка вообще ни в чем не виновата.