Читать «Лесные сторожа (Повесть и рассказы)» онлайн - страница 25

Еруслан — тот степенный. Он уже стар и по-собачьи мудр. На чужих людей он не бросается, из-за пустяков не поднимает шума, ходит независимо, неторопливо, как и положено собаке.

Глаза у него добрые, но вид страшный, — он из породы кавказских овчарок. Шерсти на нем больше, чем на баране; зимой он спит прямо на снегу, презирая метель и стужу.

Мне бы не обращать внимания на них, да не люблю, когда собаки брешут попусту. Выйдешь на улицу, ночь стоит удивительно звездная. Крупинки звезд выделяются четко, то зеленые, то синие, то голубоватые; кажется, вот-вот отделятся они от невидимых нитей и упадут. Прикрикнешь на собак. Умолкнут они на мгновение, и опять слышна трель Найды и глухое погукивание Еруслана.

Невольно приходит на память Кузьма Иванович. Где он? Что с ним? Мне немного смешно и трогательно от той сцены, когда Кузьма Иванович беседовал с собаками о звездах. «Псы у меня обидчивые, — думаю я, — это они звезды считают».

«Гав-гав-гав», — захлебывается от чрезмерного усердия Найда.

«Гав-гав», — степенно вторит ей Еруслан. Он считает звезды десятками.

Звезд на небе тысячи; попробуй сосчитай их при собачьем умишке. Псы сбились с ног от непомерного труда. Лают они даже в непогоду, подытоживают подсчитанное, чтобы не забыть.

Ночь глуха. Так и считают они, звездочеты.

Курочка ряба

Все над нами смеялись:

— Лесники, а живете без скотины. Вы бы хоть козла себе завели.

Побеседовали мы с дедом, пораскинули умом: правду люди говорят — жить без хозяйства худо. Как-никак, а в наших местах так заведено: если человек обзаводится хозяйством, — значит, не ветрогон, не выскочка, а вполне надежный сосед и собеседник.

Встретишься с ним — и поговорить можно о разных разностях: пожаловаться, что корова-де вдруг припадать на левую ногу стала или не ест ничего; может, сено какое несъедомое, в сенокос не успели убрать вовремя; дождь его стебанул, оно и цвет изменило; размышлять о нраве животного и причинности этого нрава, — дескать, норовиста, будляча, на выпаса не идет, все в овсы глядит; с трепетом гадать: кого принесет корова в этом году — бычка или телку, и если телку, то какую: со звездочкой или без. Тут можно искурить не одну пачку сигарет в спорах, чей козел съел в огороде капусту, целый день из-за этого проклинать все козлячье поголовье, не спать ночи, торча перед заболевшей скотиной, вставать в пять утра, косить сено, чистить хлев, пасти… в общем, вести нормальный образ жизни.

Корову брать мы с дедом не стали. Женское это дело — доить коров; тут, по словам деда, «нежность нужна, ласковость», а у нас, у мужиков, откуда она возьмется.

Козу тоже забраковали — шкодлива очень. В хозяйстве нашем и так мало порядка, а с козой совсем хоть из дома убегай. Думали: кого бы еще? Вроде на корове и козе вся живность кончается. Вспомнили кур. Кур держать можно. Птица она неприхотливая, не грязная. Корма много не требует. Будут нести яички, а осенью цыплята подрастут.

Так и решили: весной обзавестись курами. Зиму дед будет плести корзинки и в селе обменяет их на кур.