Читать «Лесные сторожа (Повесть и рассказы)» онлайн - страница 20

Просеку чистить я умел, тушить пожар я тоже умел, сажать дички, мыть посуду, пол, готовить обед, гладить, пахать, клеить обои, печь блины — все это я умел. Но быть учителем я не умел. Я не знал, как и что рассказывать детям. Легко сказать «растить себе смену», если эта «смена», несмотря на всяческие запреты, обдирает черемуху до последней ветки. Я знал, что с ребятами надо говорить просто и по возможности подкреплять свою речь наглядными примерами. Это мне еще раньше сказала Татьяна Алексеевна.

У нас на кухне в бочонке стоял древний фикус. На нем осталось три листка. Он достался нам от третьего поколения лесников. Я подумал, что его будет достаточно для наглядного примера.

Я засунул за пояс топор, положил в карман замок, взвалил на плечо бочонок с фикусом и зашагал в школу.

Где-то далеко пели петухи. Легкий ветер приносил запах утреннего дыма, слабо растворенного в лесном воздухе.

Холодная роса смачивала мои сапоги и оставляла на них желтые и белые лепестки цветов. Ветки деревьев цеплялись за фикус и сыпали мне на голову и за ворот холодные капли. Пели птицы. Это всегда удивительно: встать с постели и сразу после сна услышать в лесу неизменное, неистощимое, прославляющее жизнь пение птиц.

В селе меня останавливали и спрашивали: не продавать ли я несу фикус.

Я отмалчивался.

Я пришел в школу во время перемены. Пот катился с меня градом. Ребята обступили меня. Они силились поднять бочонок с фикусом и внести в класс.

Зазвенел звонок. Татьяна Алексеевна привела меня в класс и сказала:

— Сегодня к нам в гости пришел лесник. Он охраняет лес за рекой. Он расскажет вам о лесе.

Передо мной за партами сидели десятка два малышей. Они разглядывали меня с любопытством. Я быстро представил себе: пройдут годы, и тот молодняк, что я растил за рекой, будет для них лесом.

Свой рассказ я начал с фикуса. Вначале я глубоко влез в историю фикуса, ведь он мне достался от старых лесников. Я показал ребятам, каков он был маленький и каким вырос. Потом коснулся строения листьев и корней. Рассказал, как надо за ним ухаживать, мыть, менять в бочонке землю.

Я расписал фикус как мог. Из умирающего старика он превратился в красавца великана.

Потом я взял замок. Наглядно он должен был представлять стражу. Это был старый замок, ключ от него давно потерял дед. Мы вешали его на дверь для видимости. Я сказал, что это хоть и плохой замок, но лучше, чем никакой. А вот лес не имеет замков. И рук у него нет.

Я спросил ребят:

— Что бы делали деревья, если бы у них были руки?

Кто-то пискливо ответил:

— Они бы здоровались.

А другой голос добавил:

— Они бы играли в снежки.

— Нет, — сказал я, — они бы защищали себя от врагов. Но у них нет рук, и поэтому….

С этими словами я поднял топор и срубил фикус, как поется в песенке, «под самый корешок». Фикус упал на пол, зашелестев старыми листьями.

Не стану описывать дальнейших событий. Будет сказано очень мягко, если я скажу, что меня деликатно выпроводили из школы, и Татьяна Алексеевна обвиняла меня в бессердечии и незнании человеческой души.