Читать «Лесные солдаты» онлайн - страница 2

Прежде чем войти в дощаник, маленький солдат ткнул пальцем в несколько столбов, прислонённых к стене около двери, вкусно, как-то по-домашнему пахнущих краской.

– Эти столбы завтра утром и должны отбыть на заставу.

Чердынцев хотел было похлопотать по столбам рукой, но солдатик остерёг его:

– Не надо, они ещё сырые. Краска не высохла!

Комната, которую занимал неведомый Терёшкин, была светлой, уютной оклеенной свежими обоями.

Солдатик неуклюже потоптался на полу и сказал:

– Вот! – потом, будто короткого, с выражением произнесённого словца «Вот» было недостаточно, обвёл рукою комнату и добавил, также с выражением: – Ага!

Разговорчивый был товарищ.

– Как ваша фамилия, боец? – поинтересовался Чердынцев, но тот, словно бы не услышав его, пощёлкал выключателем, проверяя, исправен он или нет, шмыгнул носом-пуговкой. – Как фамилия, боец? – повторил вопрос Чердынцев.

– Ломоносов.

Лейтенант нахмурился, озадаченно потёр пальцами лоб: это что же, солдатик издевается над ним? Причём здесь Ломоносов? Чердынцев хмыкнул недовольно и произнёс вслух:

– Причём здесь Ломоносов? Что-то я не понял…

– Фамилия моя Ломоносов, товарищ лейтенант. Я из тех же мест, где и Михайло Ломоносов родился. Но в школе меня звали просто Ломаным – Ломаный да Ломаный. Никакой я не ломоносов, в общем… Но фамилия – Ломоносов, – маленький солдат ещё раз стукнул каблуками по полу комнаты, пробормотал: – Я счас… – и исчез.

Чердынцев огляделся. К стенке над тумбочкой был прикноплен цветной портрет Сталина, вырезанный из «Огонька», к окну вместо шторки была прилажена газета, – чтобы с улицы не было видно, что Терёшкин делал в комнате, кровать застелена старым серым одеялом, из-под которого высовывались носы облупленных кожаных тапочек. Дверца тумбочки была плотно прикрыта, в проёме белели бока круглых картонных коробочек с зубным порошком. Зубной порошок – товар в военной среде популярный. Им можно не только зубы чистить, но и пуговицы, только зачем Терёшкин решил накопить его так много? К войне, что ли, готовился?

Чердынцев сел на кровать, расстегнул портупею. Кровать была жёсткая, словно бы вместо матраса владелец заправил её несколькими кусками кровельного железа, – скрипела ржаво, противно, рождала на зубах щекотный чес.

На старом, с толстыми, украшенными деревянными завитками ножками столе высился алюминиевый чайник с помятыми боками, рядом красовалась видавшая виды алюминиевая кружка, украшенная выдавленной острием ножа надписью «Валерий» и датой «12.04.41 г.» Вполне возможно, что Терёшкина звали Валерием. Чердынцев вздохнул – человеку, поступившему в академию, можно только позавидовать, – перевёл взгляд на окно.

Глубокая бархатная чернота, в которую были погружены яркие, дорого переливающиеся, весёлые звёзды, мелкое волнующее сеево, просматривающееся за ними, на втором плане, и ещё дальше – ну совсем как в театре, где декорации строятся в несколько рядов. Глядя на них, Чердынцев ощутил внутреннее беспокойство: сегодня эти небесные каменья такие вот, яркие, а какими они будут завтра? Он расстегнул воротник гимнастёрки – пора и поспать немного. Сегодняшняя ночь – самая короткая в году.