Читать «Лесные братья» онлайн - страница 4

– Ворота-то у нас заперты? Сбегай-ка посмотри. Да не зажигай огня, дура, о стражниках, что ли, соскучилась!

Постой, дай-ка ключ от шкафа, там у меня бумаги кой-какие, так выбросить в сугроб пока надо, а то не равно, как жандармы…

В темноте ключ никак не попадал в скважину, тем более что рука слегка дрожала. Наконец дверца распахнулась, он только что протянул руку за бумагами, как жена его вскрикнула, а сам он вздрогнул, побледнел и застыл на месте: в окошко кто-то стучал.

– Кто там? – шепотом спросила его жена.

– Не знаю, – ответил Николай, – должно быть, полиция.

Нет, это не полиция, – добавил он, вскакивая, – это кто-нибудь из наших.

Стук повторился. Быстрый, но не громкий. В нем была нервная торопливость, но не было властной грубости жандармского кулака.

– Кто здесь? – через окошко спросил Смирнов, вглядываясь в темный силуэт человека. И, не дождавшись ответа, удивленно вскрикнул, бросился в сени и торопливо открыл дверь.

– Чего, черт, долго как канителился? – чуть-чуть прерывающимся от усталости, но спокойным голосом спросил пришедший.

– Лбов! – удивленно крикнул Смирнов. – Александр, язви тебя в душу! Откуда ты взялся?

– После, – махнул рукой тот, – после. – И сам оглянулся, вышел в сени, задвигал чем-то, потом опять вернулся назад.

– Кадушку с капустой к двери придвинь. Запор у тебя плохой, враз сорвать можно. – Потом помолчал и добавил:

– Ты сделай себе хороший запор, а то, знаешь, если погибать, так чтобы было за что, а так, из-за ржавого крючка пропадать, не стоит.

Зажгли коптилку, и ее свет озарил угрюмо насупившего лицо Лбова, и ее красные лучи смешались с кровью, расплывшейся по изрезанной стеклом руке, рубиновыми искорками падающей на пол… Но Лбов как бы ничего не чувствовал, он сел у окна и, уставившись в темный угол, долго сидел молча, и только глаза его, при малейшем шорохе быстро поворачиваясь в сторону, тяжелым, долгим взглядом пронизывали темноту.

– Кончено, – сказал он наконец вполголоса и как будто бы чуть-чуть усмехнулся.

– Что кончено? – спросил его Смирнов.

– Все, брат, кончено. И восстание окончено, и моя голова тоже теперь конченая, потому что ворочаться назад поздно, да и охоты никакой нет ворочаться назад. Каждый день гудок, да каждый день станок – и так без начала и без конца.

Он замолчал.

Рассвет не приходил долго. С рассветом в избу пришло еще несколько человек, пришли товарищи, уцелевшие из партийного подполья, пришел и молчаливый Стольников, загнанный, затравленный, разыскиваемый полицией. И

долго обсуждали, как быть и что теперь делать.

Было решено – на время горячки отправить пока Лбова и Стольникова в лес, в одну из сторожек верстах в десяти от

Мотовилихи.

– В лес так в лес, – усмехнулся Лбов, – а только, я думаю, что теперь уж не на время, а на все время.

– Как так? – спросил кто-то.

– А так.

И он опять усмехнулся. У него была странная, быстрая усмешка: глаза его сразу чуть-чуть щурились, губы плотно, рывком, сжимались, и, прежде чем можно было уловить оттенок выражения его лица, все было на своем месте, и от усмешки не оставалось и следа.