Читать «Лепестки камелии» онлайн - страница 21

Я оперлась спиной о золотые перила балкона. Мне вдруг захотелось взлететь над этой роскошной золотой клеткой. И неважно, куда.

Даже так, имея возможность рассмотреть только спину и затылок, я его узнала.

Мне ясно вспомнились слова о контроле. Я посмотрела на императора — он довольно улыбался. Всё это время он выжидал — и наконец, нашёл. Я представила, что Ли повесят на ту крестовину, как пленника, а меня заставят смотреть. Уже тогда я не могла этого допустить.

Поэтому я улыбнулась как можно безмятежнее и легкомысленно спросила:

— Зачем мне ещё один телохранитель? У меня уже есть с десяток.

Император кивнул, будто признал этот жалкий аргумент. Потом улыбнулся шире, а у меня снова кольнуло сердце — как всегда в последние дни.

— Допустим. Но этот будет с тобой и днём, и ночью. Везде. Я волнуюсь за тебя, Ичи. Твоей драгоценной жизни слишком часто угрожает опасность. Прошу, позволь тебя защитить.

Это было так фальшиво, что я чуть не воскликнула: «Если хотите меня защитить, прекратите поощрять канцлера!»

Как я хотела домой тогда — в настоящий дом, в настоящее тело. Как я вообще здесь оказалась, это же огромная ошибка!

— От императорских подарков не отказываются, — напомнил «папа». — Ты забыл, Ичи?

Я закрыла глаза и тихо сказала:

— Благодарю, государь, ваша милость безгранична.

Стандартная формула благородности.

Император в ответ благосклонно кивнул, потом взглянул на Ли. Холодно приказал:

— Ты. Повинуйся моему сыну.

— Повинуюсь, государь, — отозвался Ли, не поднимаясь. Его голос заставил меня вздрогнуть.

Император хмыкнул, перевёл взгляд на меня.

— Ичи, он твой.

Я поклонилась. А когда выпрямилась, «папа» уже ушёл. Спектакль закончился.

Но шоу продолжалось.

Мой новый телохранитель по-прежнему лежал лицом в песок, и с ним нужно было что-то делать. У меня болела голова и шалило сердце. Я снова стиснула золотые перила, чуть не вывернув запястья.

Сладко пел соловей. Внезапный порыв ветра вскружил слои шёлка на мне, дёрнул чёрную повязку в волосах Ли, спутал пряди.

Я должна была приказать ему подняться. Так отстранённо, как можно. Сдать его на руки евнухам, пусть делают, что нужно — оформляют в дворцовой канцелярии, переодевают, кормят… Я принц, мне не нужно задумываться о таких вещах.

Я должна не замечать его, забыть — чтобы император решил: я передумала. Извращённая блажь принца прошла. Так было бы правильно.

Но я погибала от одиночества. Мне до крика хотелось, чтобы рядом был кто-то если не верный и родной, то хотя бы не противный. Кто-то, кто разговаривал бы со мной. Кто-то, кто не склонял передо мной головы.

Глупо было ждать это от человека, сейчас лежащего передо мной ниц. Но моё сердце уже тогда неровно билось из-за него (впрочем, у принца оно неровно бьётся всегда, чёртов задохлик).

Короче, я сделала ещё одну глупость — не отпустила его. И ничуть с тех пор не раскаиваюсь.

Я встала рядом с ним на колени, наклонилась и попросила: