Читать «Лекции по Библии» онлайн - страница 2444

Этот вопрос решается сразу как относящийся к вере. Хотя сначала он не знает, что здесь избрать. Когда нужды людей предстают перед ним, он говорит, что будет жить и пока не собирается умирать. Прекрасное видение любви Христа было ответом на вопрос о его вере, и все прочие обстоятельства оказались совершенно в стороне. Свидетели, обвинители, судьи, император, все люди, по сути, превратились для него в ничто. “Все могу, - как он говорит в другом месте, - в укрепляющем меня Иисусе”. Поэтому теперь он может решить вопрос о своей жизни или смерти. “Влечёт меня, - сказал он, - то и другое”. И, как он говорит, “имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас. И я верно знаю, что останусь и пребуду со всеми вами для вашего успеха и радости в вере, Чтобы похвала ваша во Христе Иисусе умножилась через меня, при моем вторичном к вам пришествии”.

Он желает, чтобы их жизнь была достойной благовествования Христа. И он размышляет не о том, что это было просто их избранием во Христе, поскольку они были христианами, а о жизни, достойной благовествования Христа. И не как слушателей благовествования, но как его сопричастников, чьи сердца связаны и отождествляются со всеми испытаниями и трудностями, которые благовествование вынесло на своём пути в этом мире. “Только живите достойно благовествования Христова”. Эта пылкость пожелания во благо других - счастливый знак когда он связан с достаточным самопознанием. Но откуда этому взяться, если сердце не будет совершенно спокойно в отношении самого себя? “Только живите достойно благовествования Христова”. Позвольте мне подчеркнуть это, ибо, увы, нередки случаи, когда люди, хорошо зная одно только благовестие и ничего больше, успокаиваются, думая, что им больше нечего делать в этой области. С филиппийцами же дело обстояло иначе. Им предстояли ещё большие труды, так как Христос сделал все для спасения их душ. Они были связаны с благовестием во всех его перипетиях и развитии. И не из-за своего личного интереса, хотя он был огромным и неустанным, а просто они желали, чтобы оно распространялось далее. Поэтому они отождествляли себя со всеми, кто проповедовал во всем мире. В связи с этим он пожелал, чтобы их жизнь была достойна подобного рвения: “Чтобы мне, приду ли я и увижу вас, или не приду, слышать о вас, что вы стоите в одном духе, подвизаясь единодушно за веру Евангельскую, и не страшитесь ни в чем противников: это для них есть предзнаменование погибели, а для вас - спасения. И сие от Бога”.

Это тем более важно, что такой страх есть главное оружие сатаны. И, конечно, здесь подразумеваются силы сатаны. Он всегда представляется как истинный противник, действующий, разумеется, человеческими средствами, хотя тем не менее это его сила. Здесь можно заметить, что из-за неправильно понимаемого выражения из 2-ой главы может показаться, что апостол пожелал несколько ослабить их веру. Такое истолкование даёт неверие, но оно совершенно неправильно. Апостол действительно призывает святых к “страху и трепету”, но в этом ни в малейшей степени нет ни ужаса или сомнения. Он хотел, чтобы они поняли грандиозность борьбы, которая велась. Он желал им не беспокойства о её исходе, но истинной твёрдости духа вследствие осознания того, что это зависит от Бога и что мы самым непосредственным образом причастны к этой борьбе. Мы должны быть питомцами силы, которая может противиться дьяволу, и в то же время то, что мы должны силой Бога противиться дьяволу, есть убеждение, которое вполне может вызвать “страх и трепет”, и это для того, чтобы в подобной брани мы не допустили ничего по плоти, что бы сразу могло стать орудием дьявола. Мы знаем, что от того, который был совершенным образцом этой борьбы, которую Он выдержал в одиночку, победив во славу Бога и за нас, князь этого мира, придя, не добился ничего, абсолютно ничего. С нами дело обстоит далеко не так. Только если мы живём Христом, мы отнимаем у врага оружие, которым ему часто приходилось пользоваться.