Читать «Лекарь» онлайн - страница 18

— Он дядька крепкий, — уверял меня парень, — может, выживет.

Сказано это было, впрочем, без особой надежды. Так, на всякий случай, чтобы меня подбодрить. Нет, что делать я знаю. Класть на стол и начинать операцию. Только как это сделать, вы не в курсе? Не хирург я. Терапевтом быть могу, а резать — не моё.

Так, за размышлениями, прибыл я в ратушу. Вопреки ожиданиям, никакой паники здесь не было. Немногие присутствующие заняты делом. Пожилой слуга отвёл меня в неприметную комнату в дальнем конце здания. Комната была ярко освещена тремя десятками толстых свечей. Там стоял большой стол из деревянных плах, а на столе лежал без сознания раздетый мужчина, укрытый до пояса простынёй. На вид ему было лет сорок, по здешним меркам вполне уже пожилой. Но крепкий, работа опасная, расслабляться не даёт. Выглядел он, мягко говоря, плохо. Был бледен, как смерть и дышал с перерывами. Из уголка рта стекала струйка крови. Совсем небольшая.

Так. Что мы имеем? В груди небольшая рана квадратной формы. Где-то в глубине груди находится наконечник, возможно, зазубренный. Надо разрезать и достать, желательно, чтобы сам он при этом жив остался.

Тяжко вздохнув, я достал из сумки двухсотграммовую склянку с раствором морфина и стерильный шприц в жестяной коробочке. И тут у вас возникнет два вопроса. Первый: а где этот псевдодоктор достал морфин, который, как известно, в аптеке не продаётся? Отвечаю: я, конечно, доктор плохой, но химик хороший, опий в этом мире — вполне доступная вещь, а с помощью цепи реакций, даже проведённых в кустарных условиях, вполне можно получить почти чистый морфин. Всё это влетело в копеечку, но зато теперь у меня достаточно обезболивающего. Сложнее всего оказалось с концентрацией, точных весов не было, но получилось примерно два процента. Действует, и ладно. И второй вопрос, а зачем обезболивающее, если пациент и так в отключке? Ответ: а это не для него.

Помазав руку выше локтя йодной салфеткой, я набрал в древний стеклянный шприц кубик раствора. Нехорошо, согласен. Вот только ковыряться в живом человеке трясущимися руками еще хуже. Волнуюсь я, нет того профессионального цинизма, что вырабатывают хирурги за шесть лет учёбы. Не могу я живого как труп воспринимать.