Читать «Легенды о любви и дружбе» онлайн - страница 10

Феб утомленный закинул свой щит златокованый за море, И разливалась на мраморе Вешним румянцем заря...

Видел ваятель, как чистые крупинки камня смягчались, В нежное тело и в алую кровь превращались,

Как округлялися формы — волна за волной,

Как, словно воск, растопилася мрамора масса послушная И облеклася, бездушная,

В образ жены молодой.

«Душу ей, душу живую! — воскликнул ваятель в восторге.— Душу вложи ей, Зевес!»

Изумились на торге Граждане — старцы, и мужи, и жены, и все,

Кто только был на агоре... Но, полон святым вдохновеньем, Он обращался с моленьем К чудной, незримой Красе:

«Вижу тебя, богоданная, вижу и чую душою;

Жизнь и природа красны мне одною тобою...

Облик бессмертья провижу я в смертных чертах...»

И перед нею, своей вдохновенною свыше идеею,

Перед своей Галатеею,

Пигмалион пал во прах...

Двести дней славили в храмах Кивеллу, небесную жницу, Двести дней Гёлиос с неба спускал колесницу;

Много свершилось в Элладе событий и дел;

Много красавиц в Афинах мелькало и гасло — зарницею, Но перед ней, чаровницею,

Даже луч солнца бледнел...

Белая, яркая, свет и сиянье кругом разливая,

Стала в ваяльне художника дева нагая,

Мраморный, девственный образ чистейшей красы... Пенились юные перси волною упругой и зыбкою;

Губы смыкались улыбкою;

Кудрились пряди косы.

«Боги! — молил в исступлении страстном ваятель.— Ужели Жизнь не проснется в таком обаятельном теле?

Боги! Пошлите неслыханной страсти конец...

Нет!.. Ты падешь, Галатея, с подножия в эти объятия Или творенью проклятия Грянет безумный творец!»

Взял ее за руку он... И чудесное что-то свершилось... Сердце под мраморной грудью тревожно забилось; Хлынула кровь по очерченным жилам ключом,

Дрогнули гибкие члены, недавно еще каменелые;

Очи, безжизненно белые,

Вспыхнули синим огнем.

Вся обливаяся розовым блеском весенней денницы,

Долу стыдливо склоняя густые ресницы,

Дева с подножия легкого грезой сошла;

Алые губы раскрылися, грудь всколыхнулась волнистая,

И, что струя серебристая,

Тихая речь потекла:

«Вестницей воли богов предстаю я теперь пред тобою. Жизнь на земле — сотворенному смертной рукою, Творческой силе — бессмертье у нас в небесах!»

...И перед нею, своей воплощенною свыше идеею,

Перед своей Галатеею,

Пигмалион пал во прах.

Овидий

ФИЛЕМОН И БАВКИДА

(Из «Метаморфоз»)

...Велико всемогущество неба, пределов

Нет ему: что захотят небожители, то и свершится.

Чтобы сомненья прошли, расскажу: дуб с липою рядом Есть на фригийских холмах, обнесенные скромной стеною. Сам те места я видал: на равнины Пелоповы послан Был я Питфеем, туда, где отец его ранее правил.

Есть там болото вблизи — обитаемый прежде участок;

Ныне — желанный приют для нырка да для куры болотной. В смертном обличье туда раз Юпитер пришел, при отце же Крылья сложивший свои жезлоносец, Атлантов потомок. Сотни домов обошли, о приюте прося и покое.

Сотни домов ворота призакрыли, единственный принял; Малый, однако же, дом, тростником и соломою крытый. Благочестивая в нем Бавкида жила с Филемоном,

Два старика: тут они сочетались в юности браком,

В хижине той же вдвоем и состарились. Легкою стала Бедность смиренная им, и сносили ее безмятежно.