Читать «Лёвушка и чудо» онлайн - страница 48

Еще одно здравое рассуждение: несомненно, Толстой не раз наблюдал это явление темного сентябрьского тумана. Тем более что постоянно сиживал на своей любимой скамейке. Наблюдал, знал, откуда он берется и куда уходит на рассвете — куда, кстати? Этот вопрос пока остался без ответа.

Нужно будет пойти туда на рассвете.

Допустим, Лёвушка не раз видел этот страшный туман, приготовленный как подарок природы к его дню рождения. И уж наверняка его видел старший брат Николай. Так еще интереснее, с Николаем; допустим, этот юный мифотворец прежде Лёвушки видел туманную гору — уж он-то не упустил бы случая сочинить по этому поводу нечто пугающе завораживающее. Увидел, сочинил и угостил своего меньшого братца сказкой о бродящей горе, которая является ко дню его рождения, чтобы — что? Нужно додумать, что может сотворить эта жуткая гора с мальчиком, которого она застанет в полночь на краю залитого туманом поля.

Хороша, однако, эта детская карта Лёвушки. Она нарисована на изнанке внешней, взрослой карты. Гора была помещена на другую (теневую, оборотную) сторону Ясной Поляны.

Так же, как на внешней карте расставлены белые пункты, которые я считал, начиная с белой больницы, белой школы, белых башен на входе и так далее, на другой, оборотной карте расставлены пункты темные. Они связаны общей логикой, их соединяют невидимые водные токи; от одной к другой бродят одушевленные облака тумана.

XXI

Наутро я поднялся чуть свет; ночное приключение с бродящей по холму темной горой не шло из головы (видение на могиле меня нисколько не беспокоило, напротив, этот сюжет был благополучно закрыт, нашел свое место в романе-атласе Ясной Поляны).

Откуда вышел тот туман? Этот вопрос остался не решен.

Солнце уже готово было подняться, нижний край неба просветлел.

Я оделся и вышел на улицу. Внизу, у земли, воздух был еще сер, полупрозрачен и холоден.

Перед гостиницей прогуливался писатель Владимир Березин.

— Куда это вы собрались в такую рань, сэр? — спросил он немного напыщенно. Мы уже были на «ты», но временами Березин переходил на торжественный тон — так, играя. Он был с алюминиевой клюкой, шагал медленно и трудно: поправлялся после тяжелой травмы. Его в Москве сбила машина, и он несколько месяцев лежал в больнице. Нога от колена вниз была раздроблена. «У меня там был суповой набор», — говорил Березин. Несколько раз ему собирали и разбирали ногу, наконец собрали, она как будто срослась, но ходить пришлось учиться заново.

Я в двух словах рассказал ему о наших ночных похождениях, о могиле, о скамейке на краю поля, спиной к полю, о темной горе. О том, что я что-то важное недосмотрел (сбежал со страху) и вот теперь иду досматривать, на месте ли гора, куда она должна деться, наверное, за холм, и далее — что там за холмом?

Березин вмиг потерял всю свою торжественность.

— Гады! — сказал он с чувством. — Почему меня не позвали?

Куда его звать, когда он еле ходит? Ночью, по этим кочкам. Но вслух сказал другое: