Читать «Лев Марсиканский, Петр Дьякон. Хроника Монтекассино. В 4 книгах» онлайн - страница 14

7. В его время Карл Великий, сын Карла, короля франков, оставив из любви к царствию небесному царство земное, благоговейно прибыл в Рим к блаженному апостолу Петру с несколькими своими верными и посвятил себя служению этому апостолу. Названный папа Захария, рукоположив его в клирики, спустя несколько дней направил его сюда в наш монастырь со всеми его богатствами, чтобы он вместе с остальными служил Господу согласно правилам устава; там, служа Господу под управлением названного аббата со всем смирением и благоговением, он прожил несколько лет. Пусть не покажется излишним, если мы ради примера потомкам вкратце расскажем здесь, какого смирения в монастыре и какого послушания был этот король. Одним словом, названный аббат, зная о пылкости намерения этого Карла и желая, согласно требованию устава, выяснить его упорство и терпеливость, как записано: «Не всякому духу верьте, но испытайте духов, от Бога ли они», постарался возложить на него заботу о малых овцах, которые у него были, а именно, чтобы он ежедневно выводил их на луг, сторожил, пока те паслись, и возвращал домой, когда они наедятся. Тот, ревностно восприняв это поручение, словно из уст самого Господа, старался каждый день старательно выполнять то, что ему поручили. Итак, однажды, когда он вывел овец пастись чуть дальше обычного, на него внезапно напали разбойники и попытались силой отнять доверенных ему овец. Карл, твёрдо выступив им навстречу, сказал: «Я терпеливо снесу всё, что Господь позволит вам со мной сделать; но с уводом овец, которые доверены моей заботе, я, насколько то в моих силах, ни в коем случае не соглашусь». И эти преступного ума люди, обобрав его до нитки, собрались уходить. Тогда Карл, не снеся позора подвергшихся стыду членов, силой забрал у них только свои штаны; остальное же, не желая вступать в словопрения, он безропотно позволил им унести. Когда он полуголый вернулся в монастырь, то был опрошен аббатом и братьями, и обо всём изложил по порядку. Аббат же, желая выяснить, обладает ли он и внутри тем же терпением, какое выказал наружно, начал его страстно бранить и, ругая, обвинять и в лени, и в притворстве. Когда тот не прибавил ко всему этому ничего иного, кроме того, что сам во всём виноват, ему приказали одеться и, как обычно, приступить к возложенным на него обязанностям. Итак, когда он в тот же день возвращался с названными овечками, одна из них, самая убогая, начала хромать. Итак, видя, что он из-за этого не сможет прийти к назначенному для него часу, Карл, некогда король, а в то время монах, поскольку это велело ему смирение сердца, тут же взвалил эту хромую овечку себе на плечи и таким образом вместе со всеми вернулся в монастырь. Но, чтобы такое его смирение, до сих пор тайное и потому самое искреннее, было признано и, будучи признанным, увенчано, вышло так, что посреди обратного пути та овечка, которую он нёс на плечах, окропила его мочой. И он, некогда могущественный, ещё недавно замечательный королевским достоинством, перенёс это с таким терпением сердца, вытерпел с такой силой души, что ни овечку не сбросил из-за этого, и ни малейшего слова недовольства никому по этому поводу не высказал. Когда аббату сообщили об этом те, кто всё это видел, он сильно удивился такому смирению и выдержке такого великого мужа, и, полагая, что в нём поистине пребывает дух Божий, велел ему впредь оставить эту службу и в дальнейшем ухаживать там за небольшим садом, согласно своему разумению. Впоследствии же Айстульф, король лангобардов, просил его отправиться во Францию к его брату, королю Пипину, ради некоторых выгод своего государства, и он, получив на это согласие аббата, отправился к королю с большой неохотой; там, поскольку дело, ради которого он ушёл, натолкнулось на препятствия, он задержался на какое-то время и умер по Божьему приговору. Впоследствии его брат, король Пипин, вложил его тело в золотую раку и вместе со многими другими подарками отправил его сюда, в его монастырь. [В то же время в этом монастыре пресвитер и монах Киприан сочинил гимн святому Бенедикту, украшение и доблесть святых Христовых.]*