Читать «Купол Экспедиции» онлайн - страница 27

— Дура! — сказал мужчина. — Застудишь себе всякие дела. Давай ко мне на спину!

И все же прикосновение грудью к мужской спине казалось мне совершенно немыслимым — в общем контексте счастья. Видимо, он понял, поэтому предложил взамен сесть поверх лошадиных вьюков, что и оказалось тактически неверным.

«Всякие дела» я, впрочем, все равно застудила — в первый же вечер в Петропавловске валялась на ковре в Светкиной квартире, стеная и держась за живот — из меня хлынуло так, что даже взрослая Светка испугалась. Назавтра все прошло, хотя потом все равно полгода пришлось лечиться.

16.

В некотором смысле я все же дождалась признания. В последний полевой день суровый Ермаков объявил, что весь сезон держалась молодцом. Даже не ожидал, что кисейная барышня не отравит экспедиционный аскетизм своими капризами.

Однако гармонию я все-таки умудрилась нарушить, и как ни странно, именно в этот день. Возможно, это было неосознанной истерической реакцией на окончание счастья, но я устроила настоящий кухонный скандал. Дело в том, что остатки медвежьей туши, которые мы таскали с собой последние две недели, издавали совершенно недвусмысленный смрад, а очередной супчик откровенно горчил. Я демонстративно вылила его в речку к великому негодованию голодных мужиков. Сваренный из остатков провианта экстремальный «кондёр» содержал горстку сушеных овощей, вытряхнутых из пустых мешочков круп и кое-какой подножной зелени, но мясо в нем отсутствовало. Мне такое варево нравилось гораздо больше тухлого медведя, но мужики выглядели сумрачно и разговаривали со мной сквозь зубы. Борис, правда, пытался сгладить ситуацию, сварганив из остатков муки какие-то лепешки, но радости это не добавило. Последнее чаепитие прошло в неприятном молчании.

Долго не могла заснуть от ощущения дисгармонии, мною же и спровоцированной. Виталька давно похрапывал, я же мучилась раскаянием, пока последствия выпитого чая не заставили вылезти из палатки. Хотя названные братцы уже крепко спали, деликатность заставила меня отойти подальше.

Ночь была беспросветно темной, я наугад добрела до близлежащих кустов. И тут меня осенило, что завтра буду ночевать уже на вулканостанции, и мне захотелось прочувствовать последнее общение с дикой природой.

Я стояла в полной и совершенно ирреальной темноте, речка шумела так, что заглушала все ночные шорохи. Отчетливо пахло осенью, и, кроме обоняния, нечем было прильнуть к миру. Но мне и этого хватало. Возможно, совсем улетела бы в область счастливых грез, если бы не дуновение звериного запаха, укол смутной тревоги, вдруг превратившийся в неподдельный ужас. Ледяные мурашки побежали по спине — меня сверлил дикий и недобрый взгляд. Речка шумела, скрадывая шорохи, и я не могла понять причины страха. На совершенно ватных ногах вернулась к палатке, заползла в спальник и провалилась в кошмарный сон. Утром, когда все пили чай и веселились в ожидании конца приключений, я отправилась к давешним кустикам в поисках ответа и нашла там свежие медвежьи следы и кучку помета — зверь действительно глядел мне в спину из темноты, дышал совсем рядом, и кто его знает, что при этом думал.