Читать «Купальская ночь» онлайн - страница 81
Елена Вернер
Катя засуетилась, усадила Костю на стул.
– Не переживай ты так, подумаешь! Я даже не понял, когда наступил-то…
– Ага! Кровищи-то сколько! – продолжала ужасаться она.
В это время Алена невозмутимо налила в таз теплой воды, принесла аптечку и, поставив таз перед Костей, коротко взглянула на дочь. Все еще с головы до ног мокрую:
– Так, а ты быстро давай переодевайся.
– Я…
– Уже бы переоделась, пока споришь.
Катя умчалась в комнату, а Костя принялся промывать ногу. Алена принесла полотенце и протянула ему, а потом опустилась рядом с Костей на пол.
– Клади ногу на табуретку.
– Да не надо ничего, спасибо! – отмахнулся Костя.
Алена покачала головой:
– Надо. Клади.
– Давайте тогда зеленку, я сам помажу. Неудобно…
– Неудобно спать на потолке. Одеяло падает.
И видя, что он колеблется, велела с улыбкой, как маленькому упрямому ребенку:
– Клади. Ногу. На табуретку.
Костя сдался.
Алена умело обработала рану перекисью, тут же вскипевшей от крови белой пеной, и смазала зеленкой. Прежде чем Костя успел понять ее намерение, она наклонилась к его стопе чуть ближе и подула на ранку – чтобы не щипало. Костя едва удержался, чтобы не отдернуть ногу, боясь обидеть Катину мать и в то же время сгорая от неловкости.
Когда вернулась Катя, Алена уже наклеила лейкопластырь, выпрямилась, и Костя с облегчением поставил ногу на пол. Все трое замялись, не зная, что говорить.
– Ну, вот и познакомились, – первой нашлась Алена. – Давайте за стол, будем ужинать.
В сундуке, который бабушка всегда звала
Дождь звонко долбил по крыше и хлестал в стекла. От маленькой щелки в оконной раме по подоконнику важно пробиралась струйка воды, и из нее пила, суча задними лапками, деловитая муха.
Катя оживленно болтала, Алена выставляла на стол еду. Большую миску салата из помидоров, крупно порубленных с кольцами лука и исходящих соком в подсолнечном масле. Серый хлеб толстыми ломтями – и что-то еще, чего Катя не успела рассмотреть, потому что всюду погас свет. Она замолкла на полуслове и услышала, как холодильник скорбно затрясся, вздохнул и затих.
Алена щелкнула выключателем пару раз.
– Может, пробки выбило?
Костя выглянул на улицу:
– Это, кажется, по всему поселку.
Из-за низких туч и остервенело льющего дождя сумерки сгустились раньше обычного, и в кухне сложно было разглядеть даже лица друг друга. Алена нашла в посудном шкафу свечу и чиркнула спичкой.
Разговор за ужином был ни о чем. Об общих знакомых, погоде, окрестностях, которые показывает Костя по вечерам Кате. Когда он, смущенно потупившись, попросил у Алены прощение за то, что поздно возвращает Катю домой и, наверное, доставляет Алене этим переживания, Алена дружелюбно хмыкнула:
– Ну уж, переживания! Я не цербер и не старуха. Но спасибо за заботу.
Катя чутко прислушивалась к материнским интонациям. Она не могла понять, одобряет та Костю или нет: Алена все-таки отлично владела собой. Но ее небольшое напряжение Катя замечала. Она ждала, что после окончания ужина мать удалится в свою комнату и оставит их шептаться в густых сумерках наедине. Но свеча оказалась в доме единственной, и Алена осталась с ребятами. Она примостилась в углу на кресле, покрытом лоскутным одеялом, подогнула под себя ноги, откинулась на подушку – и словно растворилась. Ее тело расслабилось, черт лица в тени было уже не разглядеть, и только глаза таинственно поблескивали, неотступно следя за дочерью и ее другом.
