Читать «Купальская ночь» онлайн - страница 51

Эти слова въелись в Катину голову, будто их выжгли кислотой. И вертелись, вертелись… Сойкина давно убежала восвояси, вдоволь насплетничавшись и обсудив все, что видела на вчерашних гуляниях, а Катя все лежала на полотенце и слышала ее голос. «Костя утром к ней заявился… подлизывался… Выходил, а Женька из окна выглядывала…» Она не могла забыть, но старалась никак к этому не относиться. Да и почему ее так сильно уязвляет тот факт, что Костя Венедиктов утром заскочил к своей девушке? Не говоря уж о том, зачем именно он это сделал и что они делали у нее дома. Ей, Кате, все это должно быть совершенно безразлично, потому что она и вчера, и сегодня знала – Женя и Костя встречаются. Не попрощавшись вчера должным образом, он решил попросить прощения, может быть, сказать, что он соскучился, или как-то иначе ее утешить или развеселить перед рабочим днем. И то, что вчера Костя и Катя сидели на берегу и болтали, ровным счетом ничего для него не значит. И для нее не должно.

Катя не могла читать, не хотела купаться. Она расстелила полотенце на самом солнцепеке и устроилась на нем, желая превратиться в уголек и перестать думать. Она чувствовала, как щиплет нос, щеки, как ослепительный жар затекает под ресницы, и верхнее веко слипается с нижним, как расплавленное. Она поворачивалась, и солнце пекло плечи, ягодицы и впадинки под коленками. И когда терпеть больше не было сил, она снова переворачивалась.

Наконец, ее желание было исполнено – все мысли пропали. Голова стала чугунной, неподъемной, все движения давались с трудом. Катя кое-как поднялась, чувствуя, что вокруг все плывет, и перед глазами мелькают белые вспышки и черные искрящиеся точечки. И с наслаждением искупалась. Река мгновенно смыла жар, сначала даже сердце зашлось от такой резкой перемены. И когда все тело остыло, голова стала еще горячей.

Дома Катя лежала в полутьме жаркой комнаты, и Алена обтирала ее холодной водой, давала аспирин, привязывала ко лбу капустный лист. Лист был большой и такой гладко-прохладный, что Катя мычала от удовольствия. И проваливалась в сон. Это был солнечный удар.

К вечеру ей все же полегчало. Часов в девять она встала, шатаясь подошла к зеркалу и оценила ущерб. Сожженные плечи, лоб и щеки, и нос, лоснящаяся кожа которого вот-вот лопнет и слезет лоскутами.

– Сама виновата, – вздохнула девушка, и не знала, то ли это относится к ее физическим терзаниям, то ли к душевным.

– Жива? – заглянула Алена. – Может, покушаешь? О Господи, Катя… Ты как после пожара.

– Не надо было засыпать на пляже. Сама виновата, – повторила она. Алена только покачала головой.

После вареников с сочными вишневыми внутренностями Катя повеселела. В ней родилось что-то протестное. Не хотелось сидеть дома, не хотелось прятать обгорелую мордочку в четырех стенах. Не хотелось страдать – да и по какому поводу? Зайдя за Сойкиной и выслушав порцию ахов от подруги и порцию наставлений от тети Вали, она под руку с Настеной оказалась на улице.