Читать «Купальская ночь» онлайн - страница 47

Катя прикрыла дверь своей комнаты и упала на кровать. Если бы могла, она бы заснула, но даже это было ей не под силу. Она ворочалась, кусая угол наволочки, и собиралась заплакать. В саду от жары удрученно замолкли птицы. В такой духоте плакать было бы совсем невыносимо.

Она отбросила подушку и подошла к окну, чтобы, наконец, закрыть ставню, хотя это уже было бесполезно. Сердито отдернула штору, и ее сердце тут же ухнуло вниз от неожиданности, а потом радостно затрепетало маленькими птичьими крылышками. На подоконнике, аккуратно составленные вместе, ждали босоножки. Только один человек мог принести их сюда. Он вернулся, когда утро уже властвовало вовсю, а сама Катя ворочалась во влажных простынях и снах. Он поставил босоножки на подоконник, прислушался к ее тихому сопению из-за задернутой занавески, и в уголках его губ поселилась улыбка.

Увидев это так, будто все произошло на ее глазах, она стала воздушным шариком, ниточка, связывающая ее с землей, истончилась, и теплый восходящий поток стал возносить ее выше и выше.

После обеда Алена варила варенье из вишен в большом тазу. Ягоду она собрала еще поутру, до жары. Рядом с ней Катя, с ногами взобравшись на табуретку, шпилькой вытаскивала косточки и раскладывала вишню на большом противне, застеленном марлей. И она пыталась не подавать виду, что вытаскивать шпилькой вишневые косточки – это последнее, чем бы она сейчас занялась в своей жизни.

– Ты так и не рассказала… Как вчера? – полюбопытствовала Алена, плоской деревянной ложкой поддевая розоватую пенку.

Катя изо всех сил постаралась придать лицу равнодушное выражение, и даже пожала плечами:

– Да так, неплохо. Посидели немного с Настеной и ребятами. У костра. А потом домой пошли, – Катя была уверена, что этой лжи Алене будет достаточно. Мать нечасто стремилась узнать что-нибудь из жизни своей дочери. То ли ей это было неинтересно, то ли так она давала почувствовать ей свободу. Однако сегодня Алена вдруг полюбопытствовала:

– Кто там был? Ну, что за ребята? Я знаю кого-нибудь?

– Ты правда хочешь? – Катя улыбнулась, притворяясь спокойной. – Это на тебя не похоже.

– Я вчера была на народных гуляниях, с кучей знакомых. Это тоже на меня не похоже, – хмыкнула женщина. – Ну, так кто?

– Ты, наверное, их не знаешь… – Катя все еще юлила.

– Я прожила тут первые восемнадцать лет своей жизни плюс каждый отпуск. Я знаю почти всех.

Катя мило улыбнулась. Она и сама не понимала, почему ей так не хочется вспоминать вчерашний вечер вслух. Как будто то, что она проговорит это, каким-то образом изменит или прошлое, или ее ощущение о прошлом.

– Э… Настена, я… – нарочито бодро начала перечислять она. – Маркел. Надя – не знаю, какая у нее фамилия. Ваня Астапенко и его сестра Женя. Степа Венедиктов и его брат… Костя.

Так с ней часто бывало – самое важное оставить напоследок. Кого ей хотелось обмануть, себя или других, когда главное относилось ею в пост скриптум? Или она просто неосознанно пыталась отсрочить даже упоминание о том, что тревожит? Боясь выдать себя, и выдавая себя тем, чем боялась выдать… Катя не ожидала, что произнести имя Кости будет так сложно. Как будто оно под запретом, как будто в этом имени есть какой-то второй, куда более важный смысл, который известен всем. «Костя», – произнесла она, и почувствовала на себе тысячи чьих-то взглядов. Как глупо! Не было даже одного – Алена как ни в чем ни бывало помешивала густо-алое варево.