Читать «Купальская ночь» онлайн - страница 112

– Ты мой Оле-Лукойе….

– Была ли ты хорошей девочкой? – бормотал он ей на ухо. Его шепот задевал на шее нежные волоски, и по позвоночнику бежала дрожь. Связные мысли улетучивались, и из самой глубины поднималось горячая волна, отчего становилось тяжело дышать, и влажнели ладони.

За последние дни девушка хорошо разузнала эту дрожь. В темноте опустевшего пляжа, в последних отблесках догорающего костра, когда запах Костиной опаленной солнцем кожи мешался с запахом ее шампуня и речной воды, они начинали целоваться не так, как при свете дня. Куда-то пропадала нежность и робость, и в животе свивался тугой жаждущий комок, ощущение острое до боли. В эти минуты она осознавала, что губы ей не принадлежат, и тело почти не принадлежит, и единственное, чего бы ей хотелось – не останавливаться, пока все вокруг не взорвется. Когда Костя все-таки мягко, но решительно отстранялся, у нее вдруг ни с того ни с сего сводило челюсть, как от озноба, хотя вокруг было так душно, что не чувствовалось разницы между воздухом и кожей.

В таких бессловесных объятиях, больше похожих на яростные схватки, они оказывались все чаще, и доходили до полного изнеможения. И изводило их не столько само желание, сколько его неосуществление.

Катя не знала, что по этому поводу думает Костя. Ему исполнилось двадцать два, и ей было очевидно, хотя и обидно, что в таких вещах опыта у него побольше. Совсем некстати, когда в его глазах вспыхивал лукавый зовущий огонек, ей вдруг виделся образ белокурой Жени, и от ревности хотелось вспылить. Может быть, поэтому, может быть, в силу строгого – к тому же книжного – воспитания, она колебалась. И держалась, хотя каждый новый вечер была готова сдаться.

Перемены в дочери почуяла и Алена. Катя возвращалась все позднее, но теперь мать никогда не спала, дожидаясь ее. Она лежала в кресле, ее ноги с точеными лодыжками покоились на одном подлокотнике, а плечи на другом. И после появления в дверях разгоряченной Кати Алена многозначительно вздыхала, переводя взгляд на часы.

– Мамуль, ты опять не спишь… – огорченно хмурилась Катя, поджимая припухшие губы и надеясь, что та не заметит. Она чувствовала себя виноватой, но разойтись по домам раньше не было сил. Костя и Катя прощались по сорок минут, отходили друг от друга на шаг, снова сближались, и вот уже опять – неразъятые руки, слитые губы. И когда все-таки удавалось, Катя срывалась с места и неслась через калитку, двор, взлетала по ступенькам в считанные секунды, в чем уже не было никакого смысла.