Читать «Купальская ночь» онлайн - страница 11

А на похороны она вообще не приехала, послушавшись матери, Алены. На тот день была назначена олимпиада по русскому языку, в которой Катя должна была участвовать. Сама она не раздумывая бросила бы все и села на поезд, если бы не Алена.

– Ты должна быть здесь, – непреклонно заявила она. Ее лицо, всегда такое красивое, было в эти дни немного неживым. Но все равно красивым. – Я поеду сама. Все, что ты можешь, это написать свою олимпиаду хорошо. Это сейчас важнее.

Девушка позволила себя убедить. Смалодушничала, боялась увидеть бабушку в гробу. И написала олимпиаду. А через неделю Кате сообщили, что ее берут без экзаменов на филфак.

– Бабушка была бы так счастлива за тебя. Она всегда тебя обожала, и гордилась, – обняла ее мать, встретив на станции.

– А ты?

Так все и сложилось. Пока одноклассники бились над вступительными экзаменами в институты, Катя запоем читала Хэмингуэя и Ремарка – под старой липой, на пляже, на трибунах стадиона – за сотни километров от привычной жизни. И чувствовала себя на другом краю мира. В книгах она искала другие страны, другие ощущения, то, чего никогда не знала и никогда не испытывала, то, в чем хотела спрятаться от осыпающейся реальности. Почему-то, читая о трагедиях чьей-то другой, выдуманной жизни, она сама чувствовала себя чуточку легче.

Дверь комнаты скрипнула, и из кухни на половицы лег желтый прямоугольник света. Это заглянула Алена:

– Иди ужинать.

Катя соскользнула с подоконника и босыми ногами зашлепала к двери по прохладному полу, одновременно собирая длинные волосы в узел. В голове мелькнула мысль, что теперь волосы можно оставить в покое: какая кому разница, ведь это бабушка Тося старомодно не любила, когда кто-то из женщин садился за стол непричесанной. А теперь бабушки нет. Катя упрямо сжала губы и стянула хвост резинкой туго-туго, так, что заболела кожа на голове.

Мать уже сидела за столом и разливала по двум стаканам белый квас из запотевшей трехлитровой банки. Катя примостилась рядом, придвинула к себе миску с окрошкой и тарелку, положила несколько ложек, разбавила простоквашей и принялась хлебать. В душной кухне холодная еда казалась чем-то восхитительным.

– Ты курям насыпала? – пробормотала Алена, не глядя на дочь.

Катя кивнула. Алена поставила перед ней квас и задумалась. Ее аккуратные пальчики с гладкими розоватыми ногтями медленно водили по клеенке, которая покрывала обеденный стол. Клеенку с нарисованными на ней цветочками испещряли старые трещинки и надрезы. Некоторые были едва различимые, из других, длинных, сделанных неосторожным ножом, торчали волокна нижнего слоя, похожие на синтепон. На одной такой царапине пальцы Алены замерли. Катя искоса наблюдала за матерью. Та уставилась в одну точку с совершенно непроницаемым выражением лица. И только покрасневший нос и дрожащая нижняя губа выдавала ее переживания. Кате вдруг захотелось обнять ее, приласкать, прижать к себе, как маленькую. Она ласково погладила материнскую руку.