Читать «Крымская война. Соратники» онлайн - страница 78
Борис Батыршин
Я покосился на прапора - он насторожился и теперь пожирал меня глазами.
- Не сомневайтесь, Николай Иванович, подойдет. И языки знает, и физически подготовлен не хуже наших Рэмбо, и оружием владеет превосходно. Прапорщик Лобанов-Ростовский, пилот-наблюдатель; успел отличиться, командуя при Альме пулеметной ротой. Помните сводку? Это он устроил такой разгром зуавам. И принца Наполеона в плен взял, вместе с Вашим Высочеством, разумеется, - я поклонился в сторону Великого князя.
- Костя, покажитесь, не стесняйтесь. Не гимназистка, чай...
ГЛАВА ВТОРАЯ
I
Оплывшая сальная свечка коптила перед образом святого Николая. Дядя Спиро держал открытой дверь «шкиперской» - крошечного курятника на полубаке, где он позволял себе прикорнуть на часок-другой между вахтами. Белых замечал, как члены команды «Улисса» - и греки, и казачки, даже его спецназовцы, - крестятся, пробегая мимо. Святой покровитель судна, иначе нельзя! Капитан-лейтенант думал, что старик Капитанаки подберет на эту высокую должность сугубо греческого святого, но дядя Спиро обстоятельно объяснил: «на вапоре всякие люди есть - русские, греки, болгарин, даже немец. Святого Николая все знают, всем он в соленых волнах заступник, за всех молитвенник!». Белых не был уверен, что лютеранин Лютйоганн почитает хоть каких-то святых, но спорить не стал. Старику виднее.
Дядя Спиро учил Ваньку Калянджи бросать лаг. Белых лениво наблюдал, как парень закидывает подальше треугольную дощечку и, шевеля губами, считает узлы на сбегающем с деревянной вьюшки лаглине. Сколько насчитает за полминуты - такова и скорость в узлах.
Время засекали по маленьким песочным часам. Вместе с вьюшкой лага, они составляли половину навигационных инструментов «Улисса»; еще был хромой, зеленый от старости латунный циркуль, позаимствованный из допотопной штурманской готовальни (Белых разглядел на его ножке полустертое клеймо гамбургского мастера и год выпуска, 1743-й) и десятифутовый лот. Этот нехитрый инструмент помогал старику Капитанаки определяться с удивительной точностью. Грек подолгу рассматривал образец грунта, прилипший в салу, вмазанному в донце лота, нюхал его. Потом вытаскивал складной нож, аккуратно срезал «пробу» и выкладывал на люк. Пять-шесть таких «образцов» - и, немного пожевав губами, дядя Спиро безошибочно определял положение судна.
Белых уже три дня наблюдал за этим священнодействием. Стоял мертвый штиль, над море лег густой туман, пароход по-черепашьи полз вдоль близкого берега. Доверять картинке на экране «Фуруны» старик отказывался категорически. Белых извлекал из ящика, оббитого от сырости медью, старую, засаленную карту, находил похожий контур береговой линии и изумленно качал головой: за три дня дядя Спиро не ошибся ни разу!
Лютйоганн, не разделявший скептического отношения грека к электронике, предлагал двигаться в трех-четырех милях мористее. Но дядя Спиро и слушать не хотел: «туман, штиль, турок к берегу жмется, здесь ловить его будем!» И снова оказался прав - на экране то и дело вспыхивали отметки от мелких посудин. По большей части, это были рыбачьи шаланды, попадались и каботажные суда, ходившие между Варной в Констанцей. Их ловили и обыскивали. До стрельбы не дошло ни разу: перепуганные турки и греки, из которых в-основном, и состояли команды, не помышляли о сопротивлении. Капитанаки с Тюрморезовым просматривали судовые бумаги, беседовали со шкипером. Порой для допроса привлекали молодого Калянджи - парень отлично знал турецкий, и к тому же демонстрировал остроту ума, полезную в ремесле дознавателя. Белых, не понимавший ни слова, осматривал груз (пшеница, овес, ячмень, мешки с мукой, солью, бочонки с маслом или соленой рыбой). Когда допрос заканчивался, консилиум в лице Белых, Капитанаки и Лютйоганна принимал решение относительно судьбы приза. Тут было три варианта: если груз представлял коммерческий интерес, на «трофее» поднимали русский трехцветный коммерческий флаг, сажали пару-тройку одесских греков, устрашающе увешанных тесаками и пистолетами, и под их присмотром пленные матросы уводили судно в Одессу.
