Читать «Крымская война. Соотечественники» онлайн - страница 91

Но беда в том, что пресловутая «ткань Реальности» - чрезвычайно упругая субстанция. Если ее потревожить, а потом оставить в покое, события рано или поздно вернуться в свое прежнее русло. А значит, степень вмешательства должна быть такова, чтобы последствия проявлялись как можно дольше, - ведь для исследователей доступно только измененное будущее, на которое можно «навести» хроноаппаратуру.

А значит, писал Груздев, нельзя останавливаться на достигнутом. Да, нам удалось изменить ход событий в 1854-м году, но где гарантия, что эти изменения не «рассосутся» через полсотни лет? Нет, надо подталкивать пресловутый локомотив истории, чтобы он не сворачивал с «боковой ветки» еще хотя бы лет триста.

Справятся ли с этой задачей те, кто остался в 1854-м? Далеко не факт. А значит, нужна новая экспедиция, и Груздев обещал прислать ее самое позднее, через полгода. А дальше... как говаривал последний советский генсек? «Расширить и углубить». Сделать расхождение здешней истории с «генеральной линией» столь заметным, что оно не сгладится и через сто лет, и через двести, а может, и через тысячу.

Я закрыл файл и, чуть помедлив, потянулся к шкапчику, заменявшему мне бар. Как хотите, а без ста пятидесяти коньячку такого не переварить...»

II

Гидрокрйсер «Алмаз»

- Ну вот, а вы опасались... - Андрей потрепал юнкера Штакельберга по плечу. - Все целы, как видите. А что тряхнуло немного, так в штормягу и не так качает.

Перенос, и правда, прошел гладко. А может, дело в том, что они не видели разворачивавшегося снаружи катаклизма? В какой-то момент корпус корабля задрожал, отсек заполнился вибрацией, переходящей в пронзительный зуд, от которого болели зубы и барабанные перепонки. Сашенька ахнула, зажала ладонями уши. Адашев вскочил со стула, и тут ударило - будто некий великан взял «Алмаз» за кончик мачты, приподнял, встряхнул и небрежно уронил в воду.

Адашев, полетел с ног; Михеев, бледный, решительным лицом обнимал лишившуюся чувств девушку, готовый хватать, бежать, спасать. Фаддей Симеонович Геллер сидел, выпрямившись, нервно тиская трость - бледный, на лице ни кровинки, лоб в бисеринках пота. Штакельберг обеими руками вцепился в сиденье стула, глаза выкаченные, безумные.

Захрипел динамик:

- Говорит командир корабля. Команде осмотреться, доложить о повреждениях. Пассажиров прошу не выходить на палубу без сопровождения членов команды.

- Что же нас так и не выпустят? - поинтересовался после паузы Штакельберг. - Как хотите, а мне не улыбается здесь торчать, как сардинам в жестянке с прованским маслом. Хочется размяться после такого карамболя...

- Да ладно вам, барон. - откликнулся Адашев. - В теплушки еще не так втискивались, потерпим...

Юнкера и правда, набились в каюту мичмана Солодовникова, как консервированные рыбешки в банку. Сидели на столе; на койку набилось шесть человек. Вещмешки, шинели и прочую амуницию свалили на пол, и этой куче с удобствами расположились те, кому не досталось сидячих мест. Сашенька с Колей Михеевым оказались зажаты в дальнем углу, и юнкер втайне наслаждался близостью предмета своей страсти. Впрочем, приходилось изо всех сил демонстрировать равнодушие: сашенькин рара косился на юнкера с нескрываемым подозрением.