Читать «Крылатый следопыт Заполярья» онлайн - страница 39

Где же он все-таки этот караван, пойди найди… Туман наплывает зарядами, серые такие клочья цепляются то за синеву открытой воды, то за белизну ледяных полей. Мелькают временами какие-то темные пятна. Может, думаем, это корабли. Ан нет, полыньи. Потом видим, не просто разводья — узенький канал чистой воды уходит на северо-восток к невскрывшемуся еще проливу Вилькицкого. Тут по внутреннему самолетному телефону вызывает меня наш радист Макаров: «Красин», говорит, радиопривод нам дает. Гляжу на стрелку радиокомпаса: так и есть, поблизости где-то «Красин», слева позади нас. Летим вдоль кромки льда еще невскрывшегося пролива Вилькицкого — на радиопривод, значит. И вдруг под нами корабль: две трубы с голубыми полосами: он, «Красин»! Закладываю крутой вираж, так, чтобы видны были морякам наши опознавательные знаки «СССР — Н-275». чтобы не обстреляли нас красинские зенитчики. Ага, теперь порядок. Вызываю капитана по радиотелефону, курс даю: входите скорее в канал. Принял красинский кэп мои рекомендации. Хорошо! Гляжу: один за другим втягиваются суда вслед за ледоколом в узенький этот канальчик. Очень хорошо, думаю: сюда уж рейдер за ними не полезет. Потом соображаю: лед-то, он тоже враг кораблям. Начнется сжатие, от канала и следа не останется. «Красин»-то выдюжит как-нибудь, а вот транспорты как? Слабенькие у них корпуса… Стало быть, никак нельзя оставлять караван в узенькой этой речушке, стиснутой ледяными берегами. Надо путь для него искать дальше, выход в море Лаптевых. Идем низко над извилистой полоской чистой воды. Видимость никудышная, все ниже и ниже прижимает нас туман. По радиопеленгам прошли мыс Челюскин. И вдруг сверху над нами показался на мгновенье ореол солнца. Сразу как-то повеселело на душе. Тянем дальше над водяной ленточкой, поворачиваем круто вправо. И тут вдруг как затрясется мой аэроплан. Подбросило его, как случается порой в горах или при порывистом ветре. Я — сразу полный газ. Круто полезли вверх. Десяток секунд — и мы над туманом. А под нами, ну, в считанных метрах от днища лодки, — она как раз в правом развороте была — вырастает слева ледяная гора. Чуть не впритирку прошли у обрыва айсберга. Сам понимаешь, явление редкое в тех краях… Будь мирное время, полюбовались бы такой красотищей. Сейчас некогда — продолжаем выискивать дорогу каравану. И нашли — вот радость-то! В море Лаптевых недосягаем для рейдера стал караван. Остальной же пролив Вилькицкого весь еще невзломанный стоял, туда «Шееру» и соваться нечего…

Сделав долгую паузу, Иван Иванович закурил очередную папиросу об еще непогасший окурок и продолжал:

— Вернулись в Усть-Таймыру. Долго не могли уснуть в ту ночь. Все толковали, как завтра пойдем искать рейдер. Решили так: горючим заправимся на полные сутки и будем утюжить море… Обнаружим «Шеера», сразу сообщим куда надо и барражировать будем в пределах дальности его зениток. К нашим координатам подтянутся североморские подлодки. Кончится у нас горючее, другие самолеты придут барражировать нам на смену. Неплохо в общем все придумали. Но жизнь опередила наши планы. С Диксона срочное радио: порт под обстрелом рейдера. Сразу полетели туда. Но попали, как говорится, к шапочному разбору. Застали мы на Диксоне следы пожара да разбитую снарядами силовую установку передающей радиостанции. Да корабль «Дежнев» на грунте сидел, изрядно побитый. Словом, не так уж много успели фашисты там натворить. От задуманного десанта отказались. Сами едва ноги унесли, получив прямое попадание от единственной на Диксоне береговой пушки. Дальше все по книгам нынче известно. Но могу добавить: артиллерийский бой, точнее сказать, вся эта кутерьма с набегом «Шеера» продолжалась два часа. А наш аэроплан добрых двадцать часов затем утюжил море. И впустую… Если по карте глядеть, живого места от наших галсов не осталось. Однако видимость плохая. Она-то немцам и помогла убраться восвояси: обратно ушли, как пришли — в обход Новой Земли с севера. Вот тебе свидетельства очевидца и участника: так и не удалось пилоту Черевичному лично познакомиться с «Адмиралом Шеером». Зато кочегара Павла Вавилова — того, знаешь, единственного сибиряковца, что уцелел, не забуду никогда… Трудновато было мне сажать лодку на волну у скалистого острова Белухи. Но ему-то, Вавилову, островитянину по нужде, куда тяжелей пришлось. Однако крепкий оказался парень. Как увидел, что сели мы, сам в воду бросился, поплыл навстречу. Отощал, конечно, за месяц, что на острове прожил. Ребята мои его в лодку втащили совсем окоченевшего. Насилу отогрели, отпоили горячим кофейком. Потом и чарку поднесли, как положено герою. Подумать только, что пережил человек…