Читать «Кровью своего сердца» онлайн - страница 6

— Скажи, мальчик, ты разбил стекло?

— Да, я, — промямлил я сквозь слезы.

Мать и соседи по купе покраснели, как потом рассказывала мама. А проводник сказал:

— Зачем же вы меня обманывали? Я сразу заметил это, а мальчик сказал правду, честно признался. Вот за честное признание я наказывать его и его мать не буду, а вы учтите на будущее…

Я не сразу сообразил, что «подвел» всех, кто пытался заступиться за нас. Потом мама рассказывала эту историю и все, конечно же, смеялись, как я всех «обманул», сказав правду и признав вину. Еще мама говорила, что проводник был убежден в том, что такие малыши не могут обманывать и всегда говорят честно всю правду.

Еще помню, что нашими соседями по дому хозяина Мирейчика в Любани была семья еврея по фамилии Росман. Их дочь дружила с нами, и мы часто гуляли вместе. Давно это было, забылось. Но как-то я встретил ее в редакции Слуцкой районной газеты в 1962 году. Она тоже жила в Слуцке со своим вторым мужем и сыном.

В 1929 году, кажется, в начале августа, после известного постановления об обязательном начальном образовании¹², отца освободили от работы в райисполкоме и по бумажке районо направили заведующим начальной школой в деревню Малые Городятичи Любаньского района. Помню, отец уехал по месту назначения и вскоре вернулся с тремя подводами¹³ и их хозяевами, единоличными крестьянами. Почти трое суток мы добирались до той деревни. Помню, под вечер переправлялись на пароме через реку Оресса. Пока переправлялись, совсем стемнело. Подводчики по совету паромщика предложили остановиться на ночлег прямо на другом берегу реки, около леса. Зажгли большой костер. Но уснуть никто не смог. Ночью у опушки леса появились волки. Начали выть. Лошади захрапели, возбужденные. Пришлось раскладывать костры вокруг стоянки. Хорошо, что успели запастись сухостоем и ломачьем сосновых веток разной толщины. Когда все несколько костров разгорелись в рост человека и осветили окрестность, волки отошли подальше. Крестьяне и отец бросали в них горящими головешками, но спокойствия в ту ночь никто не ожидал. Вторую ночь провели без волнений, так как остановились в какой-то деревне, а утром следующего дня приехали на место.

Большинство домов в деревне Малые Городятичи были крыты соломой, пол земляной, а в сенях часто стояли овцы, телята, поросята и другая живность. Начальная школа размещалась в бывшем доме священника: в одной половине две комнаты и кухня с отдельным выходом во двор для учителя с семьей, в другой половине через коридор — большой зал, где располагались два класса: первый и третий в первую смену и второй и четвертый во вторую. Отец был учителем всех классов и заведующим начальной школой. Рядом с домом была церковь, через дорогу — большой сад, гумно, где хранились снопы ржи, пшеницы, солома, сено, был ток для молотьбы вручную цепами¹⁴. Словом, все условия для жизни учителя были созданы.

В том же двадцать девятом году начались мелиоративные работы в бассейне реки Оресса под руководством ученого из Минска по фамилии Тризно¹⁵. Он некоторое время жил у нас. Помню, как на реку впервые были доставлены две землечерпалки импортного производства: одну называли «Немка», вторую — «Американка». Мы вместе с пацанами из деревни часто бегали смотреть на работу по углублению реки. Вместе с илом черпак выбрасывал на берег вьюнов, даже рыб, не успевших выскользнуть из ковша. А однажды землечерпалка, не выдержав нагрузки на опоры, вышла из строя и потонула. Пока ее подняли, отремонтировали, прошло много времени, и все это время с борта затонувшей машины пацаны и местные рыбаки с удовольствием ловили рыбу. Это было гораздо удобнее, чем забрасывать удочки или сеть с берега. А по окончании всех работ около деревни Тризно в знак благодарности за теплый прием и гостеприимство подарил отцу красивый альбом с большими фотографиями под заглавием «Мелиоративные работы в бассейне реки Оресса». Этот альбом пропал во время войны, возможно, он сгорел в доме во время бомбежки совхоза «Жалы» фашистскими самолетами.