Читать «Кровью своего сердца» онлайн - страница 51

Я рассказал немного о себе. Вдвоем идти стало и веселее, и безопаснее. Прежде чем войти в большой город или крупный населенный пункт, мой попутчик один отправлялся на разведку, затем возвращался и мы выбирали наиболее безопасный путь дальше. Например, в одной из деревень женщина ему сказала, что на окраине есть пост, где полицаям поручено задерживать всех идущих на запад без немецких документов и направлять в ближайший лагерь военнопленных. Эту деревню мы благополучно обошли.

Через Чернигов прошли днем по шоссе. Немцы суетились на улице возле автомашин, кто-то играл на губной гармошке, и никто не обратил на нас внимания, приняв за местных жителей. Мы проходили по уже знакомым местам. Вот насыпь вдоль улицы, на четырех ее углах старинные орудия, дальше руины разрушенного военного училища, полуразрушенного здания фабрики музыкальных инструментов. Покидали город мы уже не по центральному шоссе, а окольными улочками. Вечерело, нам следовало решить, где заночевать. Появилось впечатление, что чем дальше от фронта, тем спокойнее, а по слухам, белорусов не задерживают и пропускают домой. Но оказалось, что все не совсем так. Мы не стали рисковать и переночевали в копне соломы в поле на окраине города, вдали от центральных дорог. У моего напарника был пистолет «ТТ»⁹⁷, который он показал мне, убедившись в моей надежности, но мы надеялись, что нам не придется им воспользоваться.

Дальше дорога пошла кустарниками и болотами, так как приближались мы к родной белорусской земле. Через реку Сож переправились на небольших рыбацких лодках, местные рыбаки поддались на уговоры и перевезли нас на другой берег. Вскоре мы пришли к дому Василия. Он познакомил меня со своими родителями и с дедушкой. Я остановился у них на несколько суток, хозяйка с радостью согласилась приютить товарища сына по несчастью.

Мы помылись в бане, переоделись в чистое белье и хорошенько выспались после ночевок под открытым небом. На второй или третий день в деревне появились партизаны, они долго нас расспрашивали, приглашали в свой отряд, но я не согласился. Я знал, что партизанские отряды уже действуют почти по всей территории Белоруссии, и в нашей местности тоже наверняка был такой. Еще на фронте я читал сообщения о том, что белорусским партизанам Бумажкову и Павловскому (98) за мужество и героизм, проявленные в боях с фашистами на территории Октябрьского района, было присвоено высокое звание героев Советского Союза. Партизаны согласились со мной, что все же воевать лучше поближе к дому.

Поблагодарив хозяев за приют и гостеприимство, пошагал я дальше один. А через день снова встретил попутчика, он шел до Калинкович. Около одной из деревень мы переправились через Припять. Старик из местных жителей посоветовал держаться вдали от шоссе Гомель-Калинковичи, что проходило по лесной болотистой местности. Так мы и пошли. Впереди показалась небольшая деревенька. Улицу мы прошли спокойно, но из крайней от леса избы вышли нам навстречу два полицая с повязками на рукавах и с охотничьими ружьями. Остановили нас. Мы объяснили, как и договаривались, что один — учащийся техникума, другой — бывший заключенный, оба идем домой. Но, очевидно, полицаи нам не поверили, провели в хату. Мы остались в передней, а они прошли в комнату. Вдруг слышим за перегородкой разговор: «Что с ними цацкаться, за сарай и конец». А другой голос возражает: «Нет, в Речицу их надо, в лагерь. Молодые еще, здоровые, их в Германию увезут». Услышав все это, мы, не теряя ни секунды, вышли на крыльцо. Там стоял третий полицай, мы к нему: пусти, мол, за сарай до ветру. Тот по дурости отпустил. А мы за сараем осмотрелись: забор, за ним болото, поросшее кустарником. Забыли и «до ветру». Махнули через ограду — только нас и видели.